Отрыв - [18]
- Ну, будем.
- Будем, - согласился я.
Спирт, вонючий и едкий, едва не встал комом в горле, меня аж на слезу прошибло. Механик таких затруднений не испытывал. Он привычно макал комки хлеба в солонку, но молчал, прятал глаза, и я спросил, чтобы завязать разговор:
- А что случилось с Булкой?
- Это не мой был летун.
- Да я не про то.
- Ну, что... Ай, не бери ты в голову.
- Расскажи.
- Булка... Ну, Булка долго здесь продержался. Неплохим, говорят, пилотом был. А потом подранили его... Вроде как тебя сегодня. Тоже крыло снесли.
- Мне не снесли.
- Он мне доказывать будет! - распалился Тарас, сердито дёрнул ус. - Ты видал, на чем там всё держалось?
- Я знаю, на чем там все держалось, - напомнил я. - Так и что с Булкой?
- А хочешь слушать - не перебивай. Ну, до базы он дотянул, посадил кое-как машину. Подбегаем - кабина закрыта, пилот внутри и не отзывается. Насилу вскрыли, достали его. Сам целый был. Но без сознания.
Тарас замолчал, хотя понятно было, что это ещё не конец истории. Механик полез под стол, вытащил небольшую, литров на пять, канистру, на дне которой что-то ощутимо плескалось. Я торопливо накрыл ладонью свою кружку.
- Мне хватит. Завтра тесты.
- Как знаешь, - пожал плечами Тарас. - Но зря. Ты ж трезвый сидишь, я вижу. Ни на грош не проняло. А тебе сегодня... Да и мне. Ты не думай, я не алкаш. Но сегодня... День особый. А, ладно.
Он выпил, смачно, с хрустом закусил луковицей. Продолжил:
- Снесли мы Булку в лазарет. И вот там-то... Понимаешь, и в себя он вроде не пришёл. Слова связного никто от него не услышал. Только начал он кричать.
Тарас задумчиво посмотрел в свою кружку, снова полез за канистрой.
- Такого крика... Объяснить тебе... Будто его черти в аду... Да на хрена я это рассказываю вообще. Этот вой мы всей базой... Ну, ты видал, база не маленькая. А вот слышали... Ни медикаменты не брали, ничто. Так два дня и выл, пока не увезли. Без перерыва...
Механик уставился на меня слегка остекленевшими после третьей дозы глазами, проговорил:
- На черта... Раскрутил вот на болтовню. Сидишь тут, трезвый... А я тормоза отпустил нынче. Языком треплю почём зря, а ты... Ты меня, паря, нынче меньше слушай. Налить тебе, что ли?
- Черт с тобой, налей.
Пить мне по-прежнему не хотелось. Но Тарас смотрел, и я сделал глоток, обжигая потрескавшиеся губы. Особое, звонкое ощущение, возникшее после посадки и словно отделившее меня от всего окружающего, потихоньку уходило; мир приобретал очертания реальности, вещественности, будто проявлялись бывшие прежде тусклыми краски. Прав был механик, чертяка - я действительно только теперь почувствовал себя живым.
- Ты крепкий, - мой собеседник покрутил ус, сам себе кивнул утвердительно. - По тебе сразу не скажешь, но ты крепкий. Я вижу. Большинство там, - он неопределённо махнул рукой в сторону посадочных площадок, - решили сегодня, что это случайность, крупное везение, что ты от "Ос" ушёл. А я говорю - нет, не случайность. Тут даже не в мастерстве дело. Просто ты крепкий. Держишь удар. Есть такое - крепкий на удар, понимаешь? И я в тебя верю. Ты... Тебе сколько сроку-то намерили?
- Все мои, Тарас.
- Не, ну серьёзно.
- Пять лет.
- Ох ты. Что ж ты такого натворил, паря, в твои-то годы?
Опять двадцать пять. Я поморщился.
- Не будем об этом, Тарас, ладно? Какая разница теперь.
- Ладно.
Механик замолчал, не договорив то, что собирался, почесал в затылке, сбитый с мысли, а может, выбитый из колеи.
- И то сказать, - пробормотал он неуверенно. - За такое время война-то эта кончится. Не может она долго тянуться, не должна.
"Эта кончится - другая начнётся", - подумал я, вспомнив Никифорова.
А вслух спросил, закрывая неприятную тему:
- А ты сюда какими судьбами?
- Я по контракту. Хотел деньжат срубить хороших. Да только... - Тарас махнул рукой. - Знать бы заранее, как эти деньги достаются...
- Про прозвище расскажи.
- Не надо бы тебе этого, паря.
- Я не суеверный. Расскажи сам, мне ведь наверняка в казарме ещё отбрёхиваться.
- Тут ты прав... Лучше я, чем...
Механик замялся, снова отвёл взгляд, словно втайне и сам не был уверен, что не несут злой порчи эти черные, как уголь, глаза.
- Летуны мои, - сказал тихо, - все как один... С первой ракеты не возвращались... Только ты вот вернулся. Первый.
И тут же вскинулся, заговорил горячо:
- Про сглаз не верь, неправда это. Я уж не мальчик, жизнь немалую прожил, и ничего такого... нигде... Никогда. И мыслей дурных не держал, а значит, и сглаза быть не могло, так ведь? Да я... Какие тут мысли... Я бы за них, за каждого... Я бы сам за них пошёл, если б мог, если б умел, веришь? Веришь? Нет, ты скажи. Ты мне веришь?
Натуральная горечь рвалась у него из груди, самую малось, быть может, подогретая алкоголем, но неподдельная; и я подумал - нет, не пьяный кураж. Достала мужика ситуация крепко. Пошёл бы, и впрямь.
- Верю, - кивнул я. - Только теперь, Тарас, этой полосе конец. Вины твоей тут не было и нет. И у тебя теперь летун, который возвращается.
Пока механик испуганно плевал через левое плечо и искал дерево, чтобы по нему постучать, я допил-таки спирт, который медленно выдыхался в моей кружке. Может быть, зря. Если бы я этого не сделал, я, наверное, не задал бы следующий вопрос. Но градусы наконец, как-то вдруг ударили мне в голову, закружились там хмельным хороводом, и когда вернулся Тарас, сумевший всё же найти среди скопища оцинкованных ящиков один деревянный, я спросил:
Небольшую деревушку в провинции атакует нечисть. Уничтожает нападающих тварей постоялец местной таверны по прозвищу Барс. Выясняется, что он - рыцарь магического ордена, профессионально борющегося с нечистью. В деревне рыцарь задержался нарочно, в ожидании прорыва, проявление которого может чувствовать заранее. Отношение к ордену неоднозначное. На государственном уровне существование магии и нечисти отрицается. В народе считают, что рыцари сами приносят беду. Ликвидировав прорыв, Барс покидает деревню и направляется в замок ордена.
...Ой, где был я вчера - не найду, хоть убей! Только помню, что стены - с обоями...(с) К тому моменту я отлетал в штрафбате двадцать три стандартных месяца, поставив абсолютный рекорд пребывания штрафника на Варвуре (действующего нейродрайвера, я имею в виду - Одноглазый, например, был дольше, но он ведь почти и не летал). Всего, считая крытку и учебку, отбыл полсрока с гаком. С тем, что досрочное освобождение мне не светит, я смирился уже совершенно. В тумбочке в казарме пылилась жестяная коробка с медалями - я доставал её редко, в основном, чтобы положить туда же новую.
"Потеряшка. Дикие земли лаори" - это книга о попаданце в другой мир, в котором нет эльфов, гномов и так далее. И попаданец не является крутым спецназовцем, не получает магических способностей, кстати и магии в новом мире нет, он обычный мужчина в возрасте сорока пяти лет. Эта Серия (а будет 4-5 книг) написана для тех, кто ежедневно "работает головой", тех кому нужно её, эту самую голову, разгрузить. Поэтому я и хотел написать так, чтобы повествование осуществлялось легко, ситуации моделировались мгновенно, сюжет протекал без излишних заумствований и резких поворотов, загадочных и трагических перипетий.
Подстроенная катастрофа и программирование личности полностью меняют жизнь сына предпринимателя Олега Третьякова, превращая его в Оливера Сеймура. Новая семья и другая страна, мучащая его амнезия, да к тому же еще Третья мировая война…
По Библии, Мафусаил жил 969 лет. Он был первым и самым известным долгожителем. На протяжении истории человечество ищет способ продлить свой век, но пока все еще далеко от прорыва в этом направлении. Но представьте, что эликсир жизни доступен уже сейчас. Как изменится наше общество, если долголетие можно будет просто купить? Фантастическая антиутопия «Проклятие Мафусаила» предостерегает: вечная жизнь — это не дар богов, а дьявольское искушение. 18+.
Планета Эдем – родина гуманоидных растений. За уникальный ресурс – эдемий, схлестнулись три фракции – земляне, симбионты и механоиды. Докажи, что Директорат не ошибся, отправив тебя в пекло, пройди кровавой дорогой от рядового пехотинца до командора армии землян. И пусть Эдем содрогнется, заслышав твою поступь.
В конце вхождения миров. Придёт пора и миру твоему. Восстать из пепла словно феникс. Из былого величия разных народов. Восстанет единый и сильный народ. Не удастся сломать его волю, не удастся уничтожить его. Единый народ представит свой выбор. И выбор его не будет один. Предстоит отстроить мир с нуля. Взойдут былые города, восстанет цивилизация со дна. Мир перестанет умирать. Цивилизация ОДНА. Копи энергию и мощь. В конце вхождения миров. Придёт и грянет словно гром на ясном небе. Великая битва ждет все миры. Кто выстоит, а кто умрет? Сие неизвестно даже нам. Могу лишь я вам всем сказать… Он близок к нам как никогда! Великий Оракул Матист III.
Мир, в котором люди получили возможность расплачиваться днями и часами собственной жизни наравне с деньгами. Но когда жизнь стала объектом купли-продажи, появились воры, способные «тянуть» энергию у других и продавать ее. И полицейские-ищейки, способные обнаруживать тягунов. Вик (тягун) сталкивается с Басом, другом детства, ставшим ищейкой, Бас, Софья и ее любовник Залеский, разработчик конденсаторов энергии, — участники операции, цель: поимка Вика и использование его способностей для сбора максимума энергии и ее продажи.