Отойди от моей лошади - [17]

А потом наш водитель пропал. Я его месяца два не видел. Я по-всякому его искал, я даже одно целое воскресенье на остановке стоял и ждал его машину. Она долго не шла, потом пришла, и там сидел другой водитель и не пел.

А однажды весной мы с Федькой шли с баскетбола, и вдруг Федька как заорёт:

– Смотри кто!

Я смотрю – а это наш водитель, шикарный такой, в красной ковбойке и белых туфлях.

– Здоро́во! – закричал я и стал трясти ему руку. – Узнаёшь?

Он сначала сделал большие глаза, а потом заулыбался и стал тоже трясти нам руки, мне и Федьке.

– Ну как? – спросил он.

– Когда как, – сказал Федька. – Иногда, знаете, как скучно без вас ехать…

– Куда ты делся? – сказал я.

– Перевели, – говорит. – На междугородные перевозки.

– Не попоёшь теперь, – сказал я.

– Ну нет, ну нет, – говорит. – Я теперь в кружке пою, между прочим.

– Раньше не мог, что ли? – говорю я. – Чтобы в автобусе не петь.

– Я так не могу, – говорит, – Я должен всегда петь. Так устроен. И на работе.

– А сейчас?

– И сейчас, – говорит. – Пою всю дорогу. Там это запросто.

– Не мог, что ли, на другой автобус пойти? – говорю я. – Не на «без кондуктора». Чтобы петь всю дорогу.

– Голова, – говорит он. – Теперь скоро все будут без кондуктора. Так рациональнее.

– Точно, – говорит Федька. – Так рациональнее.

– Уж что рациональнее, то рациональнее, – согласился я.

И мы все замолчали. Стоим и молчим. Что сказать? И…

И вдруг Федька сказал то, что надо, я даже не ожидал от него, даже немного обалдел от такой неожиданности. Он сказал:

– Приходите к нам в школу на сбор. Расскажете про водителей. А потом и споём. По очереди и все вместе. Вот.

– Идёт, – сказал он. – Обязательно.

– Значит, точка! – сказал я. – Придёшь?

– Приду, – сказал он. – Честно.

И потом мы долго трясли все вместе друг другу руки и попрощались с ним за руку изо всей силы.

Мы поедем на рыжем коне

Мы должны были провести сбор «Что мы сделаем и подарим нашей школе».

И я снова подумал, какой наш староста Глеб потрясающий человек.

Он сказал:

– Мы подарим нашей школе лошадь! Что может быть лучше! Ничего, а?!

Все сразу закричали и захлопали в ладоши. Ещё бы! Может, мы целый день ломали бы себе головы, а он сразу придумал.

Глеб сказал:

– Она – эта лошадь будет всеобщим питомцем и любимцем.

Я что-то вспомнил знакомое и закричал:

– Мы будем его холить! Ура! Холить!

– Да! Да! – закричали все.

– Тихо, тихо, – сказал Глеб. – Главное – мы подарим его школе, но все будут знать, что это мы, что это наша идея.

Кто-то спросил:

– А откуда мы возьмём эту лошадь? Разве они есть?

– Чепуха! – сказал Глеб. – Это не затруднение – конечно, есть. Главное, мы достанем его в виде маленького жеребёночка, маленькой лошадки и будем его растить.

– И холить, – сказал я.

– Да. И холить, – сказал Глеб. – Разумеется.

Мы все завелись. Вопросы посыпались:

– А где его достать?

– Где его хранить, то есть держать, то есть растить?

– Белого или чёрного?

– Он нужен, но для чего?

И Глеб легко отвечал на все вопросы:

– Достать его, этого маленького жеребёночка, довольно просто. Где – пока не знаю, не стоит об этом думать. Цена им пять рублей. Именно. Не больше и не меньше. А если больше, то не намного. Деньги соберём в конце сбора. Цвет лучше всего рыжий. Лошадь – она не такая уж большая, будем её держать в спортзале, там, где конь. Для чего она нужна? Глупый вопрос. Во-первых, просто лошадь, не у всех ведь есть. Во-вторых, рыжая, не какая-нибудь; первоклашек катать на ней можно, просто ездить, кому надо… Зайдут в школу, например, иностранные туристы, смотрят – лошадь. Неоценимо. И другое.

– А ещё она может возить воду к нам на сельхозучасток! – сказала Светка Петренко.

– Разумеется, – сказал Глеб.

– А что, если вообще сделать водопровод на сельхозучасток? – сказал Фред Блинов.

– Точно!

– А ещё модель яхты.

– Красота!

– А как мы его назовём?

– Кого «его»?

– Ну, лошадь.

– Бомка.

– Ерунда! Лучше «Фрегат».

– Не-ет. «Фрегатом» мы назовём яхту, или ещё лучше – «Космос», а лошадь мы назовём «Восток» или «Ласточка».

– Ну, ты скажешь!

И вдруг Сеня Ёлкин громко сказал:

– Смотрите! Я починил швабру!

И все замолчали, и я вспомнил, что, пока мы говорили, Сенька всё время что-то делал и стучал: стук-стук-стук, стук-стук-стук, а мы слышали, только внимания не обращали.

Глеб сказал:

– Что? Какую швабру? Что ещё за швабра?

– Просто швабра, – сказал Сенька. – Она почти уже сломалась, а я её укрепил, починил, в общем.

– М-да, – сказал Глеб. – Так. Тихо. Давайте помолчим.

Мы все немного помолчали. Потом Глеб сказал:

– Я всё понял. Пока мы говорили, человек делал дело. Он принёс пользу. А мы слишком много говорили. Я считаю так: раз эти швабры ломаются, нужно их чинить. Кому нужны ломаные швабры? Соберём их по всей школе и приведём в порядок, я уверен, школе нужны нормальные швабры, а то будет грязно. А Ёлкина назначим главным.

Все опять закричали и захлопали, потому что швабра – очень полезная вещь и дело не только в лошадях.

А Глеб почему-то был очень грустный, я заметил, а потом вдруг улыбнулся и очень громко сказал:

– И между прочим, именно нашими швабрами мы будем подметать зал, где будет расти наша рыжая лошадка.

И все снова закричали и обрадовались ещё больше, потому что дело ведь не только в швабрах.