Отныне и вовек - [379]

Двое артиллеристов отлетели от него, как камешки, отброшенные вертящимся колесом.

Старк ухватил третьего — им оказался штаб-сержант Айра Берни, — крутанул его за плечи и с хирургической точностью врезал ему кулаком в кадык. Айра с остекленевшими глазами проковылял через зал, опустился за свой стол и, задыхаясь от боли, капитулировал.

Один из выброшенных Тербером в «аут» вяло доплелся до кабинки и сел рядом с Айрой. Второй — его вмазало в стойку — схватил пивную бутылку, разбил ее об идущий вдоль стойки металлический поручень, выставил осколок перед собой, как нож, и, всхлипывая, с руганью понесся мимо Старка на Тербера. Увидев, как он разбил бутылку, публика неодобрительно заворчала, но никто не шевельнулся.

Тербер поджидал его, кровожадно ухмыляясь и по-борцовски вытянув руки вперед, готовый при малейшей возможности сгрести противника в охапку.

Но когда тот пробегал мимо Старка, техасец равнодушно выставил ногу. Все еще пытаясь дотянуться до Тербера своим стеклянным ножом, артиллерист рухнул на пол.

Тербер отступил на шаг, освобождая ему место для приземления, потом шагнул вперед, прицелился и ударил его ногой в голову.

Вся драка длилась минут пять.

Но с улицы уже неслись, приближаясь к бару, пронзительные торопливые свистки недремлющей военной полиции.

Чарли Чан, продолжая ломать руки, заплакал. Слезы у него катились ручьем.

— Сицас вэпэсники плибегай. Такая была день замечательный. Вся бизнеса лопнула. Сицас они бал заклывай.

— Техасец, это за нами, — с глупым смешком сказал Тербер. — Пошли. Я знаю одно место.

Он рывком отодрал то, что оставалось от штанины, скинул с ноги лохмотья, и в следующую секунду они со Старком уже пробивались локтями сквозь все прибывавшую толпу. Убегая от тревожных свистков, они мчались к Ривер-стрит, и Тербер хохотал во всю глотку.

— А Роза-то, Роза! — задыхался от смеха Старк. — Она в тебя втюрилась, зуб даю! В следующий раз приходи туда в скафандре, а то она до дому не дотерпит, изнасилует тебя прямо в баре.

— Знаю. Я к ним больше не ходок, — ржал Тербер. — Давай за мной, нам сюда.

Все еще заливаясь глупым радостным хохотом, он свернул налево в узкий проход между домами. Именно здесь они с Пруитом разговаривали в их последнюю встречу перед тем, как пошли пить в бар через дорогу. Воспоминание мелькнуло и исчезло, он продолжал нестись дальше.

— Сюда они первым делом полезут, — сказал Старк.

— Не волнуйся, будет полный порядок. Ты не отставай. Я знаю, куда тебя веду.

Пробежав еще немного вперед, он крикнул: «Сюда!» — и снова повернул налево, в глубь двора по дорожке, ведущей обратно. Они пролетели мимо черного хода «Алого бубона». Потом Тербер опять взял влево, перемахнул через кучу шлака, подбежал к задней стене какого-то дома и полез наверх по пожарной лестнице. Старк карабкался за ним. Они слышали, как снизу сквозь шум улицы пробиваются истошные свистки, и, пригнувшись, перебегали с крыши на крышу, пока наконец Тербер не остановился.

— Сейчас соображу, — сказал он. — Кажется, здесь. Да, здесь. — Дотянувшись через три фута темной пропасти до окна соседнего дома, он забарабанил в стекло. Никто не отозвался, и он нетерпеливо забарабанил снова.

Отсюда, с высоты четвертого этажа, им были видны крыши Гонолулу, уступами спускающиеся от Беретаниа-стрит к порту у подножья Нууану. Там внизу, за торчащей, как указательный палец, башней маяка Алоха, по искрящейся в ярком солнце темно-синей воде уходил в открытое море пароход. Большой туристский пароход. Похоже, «Лорелея».

Оба застыли в невольном изумлении. А пароход, продолжая бесшумно скользить, уплывал от них неумолимо и безвозвратно, как день рождения, как детство. Его нос уже скрылся за высоким зданием какого-то банка. Они не отрываясь следили, как пароход фут за футом уползает за банк, и вот наконец он целиком исчез из виду.

— Ну так что? — отрывисто сказал Старк. — Идем мы в это твое место или не идем?

Тербер резко повернулся и со злым удивлением посмотрел на него, будто не знал, что он здесь. Будто Старк неожиданно откуда-то выскочил и с разбегу наткнулся на него. Секунду он зло глядел широко открытыми глазами, потом молча отвернулся и снова забарабанил в окно.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Герта, впусти нас, — засмеялся Тербер. — За нами вэпэшники гонятся.

Женщина открыла окно:

— Да кто это?

— Я, Милт. Окна надо мыть, тогда бы не спрашивала. Не стой на дороге.

Он шагнул с парапета крыши на подоконник и боком протиснулся в окно. Старк в последний раз глянул вниз на опустевшую синюю бухту и полез за Тербером.

Спрыгнув с подоконника, они оказались в длинном коридоре, упиравшемся в большую, закрытую на засов железную дверь. Женщине было на вид лет сорок пять — пятьдесят. Высокая, с узким лицом. Красивое вечернее платье, под горлом приколот букетик гардений.

— Миссис Кипфер! — Старк был поражен. — Чтоб я сдох!

— Мейлон Старк, вы?! Этого-то я знаю. — Миссис Кипфер, нахмурившись, посмотрела на Тербера. — Но вы! И с черного хода. Не ожидала!

Тербер оглушительно расхохотался:

— Почему же, Герта! Сержант Старк нынче герой дня и мой спаситель. Если бы не он и не его резвый ум, твой верный слуга, возможно, истекал бы сейчас кровью. А может быть — кто знает? — лежал бы бездыханным трупом в каком-нибудь вонючем гонолульском дворе вроде того, через который мы скрылись от железной руки Закона и примчались в твой Храм заблудших душ просить убежища.