Отложенная война - [158]

Сергей еще раз оглянулся – немцы приближались. Не желая, чтобы фотографии близких ему людей рассматривали враги, он решил их порвать. Но не успел. Уже знакомой быстрой очередью заторопился немецкий ручной пулемет – Сергей невольно пригнулся. Пулемет бил, умолкал, опять бил. Подключилось разрозненное баханье винтовок. Внезапно до Сергея дошло, что стреляют на этот раз не в него. Ни одна пуля не стукнула ни в фанеру, ни в броню штурмовика. Он, так и продолжая держать неразорванные фотографии в руке, опять осторожно выглянул назад.

К нему уже никто не бежал. Все немцы упали в траву метрах в трехстах от него: кто живой, а кто, очень на то похоже, уже и нет. Трое живых повернулись в сторону близкого леса и, резво передергивая затворы, стреляли из карабинов. Оттуда, из-за редких деревьев, их прижимал очередями к земле, пулемет; разрозненно били и несколько винтовок. Сергей всмотрелся повнимательнее: немецкий пулеметчик, застреливший Бориса, лежал дальше всех с пулеметом на груди и не шевелился. На самолет никто из немцев внимания сейчас не обращал, не до того им, гадам, стало. Сергей привстал повыше и заглянул в кабину стрелка: Борис не шевелился. Поглядывая в сторону палящих в сторону рощи немцев, Сергей осторожно выбрался на крыло и приподнял безжизненно откинувшееся на спинку тело напарника. Пулевое отверстие под открытым серым глазом сомнений в его смерти не оставило. Тогда он еще раз глянул на немцев: продолжали отстреливаться только двое – третий уткнулся лицом в траву. Сергей отвернул массивный пулемет в сторону, подхватил не крупнее его собственного, но потяжелевшее со смертью тело товарища под мышки, с натугой вытащил на крыло и бережно, как живого, положил на слегка наклонной поверхности вдоль. Потом запрыгнул на почерневшую от крови туго натянутую широкую брезентовую полоску, заменявшую стрелку сиденье, и вернул УБТ на место – прицелился через коллиматорный прицел и дал короткую пристрелочную строчку. Подправил наводку и с нескольких очередей успешно достал обоих лежащих к нему боком фашистов крупнокалиберными пулями.

Из леса стрелять тоже перестали – опустилась тишина, хоть птичек чириканье слушай. Лебедев внимательно осмотрелся. Вдалеке, на фоне по-прежнему горящей и дымящейся раскуроченной вражеской колонны суетились мелкие с большого расстояния фигурки; небо от самолетов очистилось: не было видно ни советских, ни немецких. У всех, похоже, закончился боезапас да и топливо должно было подходить к концу – полетели заправляться. Со стороны немцев никто, вроде бы, не обращал внимания на загоревший вдалеке «ханомаг» и приземлившийся «ил». Из леса показались несколько солдат в родной красноармейской форме. Четверо, держа наготове карабины, побежали в сторону немцев, а двое направились к самолету.

Сергей только сейчас, когда воздушный и наземный бой для него закончились, почувствовал накатившуюся неимоверную усталость. Скорее не физического, а нервного свойства. Еще пару минут назад он в одиночку вытаскивал потяжелевшее мертвое тело Бориса из кабины, а сейчас у него не оставалось сил, чтобы встать с неудобной брезентовой полосы и вылезти наружу. Сергей откинулся назад и привалился к собственной бронеспинке, только с обратной стороны; веки сами по себе опустились.

– Эй, летчик! – послышалось снизу. – Ты живой?

Сергей потянулся вперед и помахал рукой.

– А второго убили? – спросил стоящий сбоку под самолетом верзила с погонами сержанта артиллерии и незнакомым коротким автоматом на шее. На его груди сияла серебром пока еще редкая медаль, выявляя уже явно где-то успевшего повоевать солдата.

– Убили, – кивнул ему, выглядывая вбок, Сергей. – Это мой стрелок. Если бы не вы, и меня бы тоже того… Спасибо, товарищи.

– Да, чего там, – махнул широкой лапищей сержант и довольно легко для своего крупного тела влез на крыло. Он подхватил застреленного одной пулей Бориса, подтащил его к заднему краю крыла и с помощью пришедшего с ним красноармейца спустил на траву.

– А ты как, – спросил он, снова взобравшись наверх, – не ранен?

– Да нет, – пожал плечами Сергей. – Устал как-то. Сейчас вылезу.

Здоровяк-артиллерист, видя неуверенность пилота, осторожно помог ему выбраться из кабины и слезть вниз. Уже упираясь подрагивающими ногами в землю, Сергей вспомнил, что он впопыхах засунул в кобуру взведенный пистолет с патроном в стволе. Достал, выщелкнул, нажав на кнопку, магазин, еще раз передернул затвор – в траву, золотисто блеснув латунью гильзы, выпал бутылочной формы патрон, – поднял разряженный ТТ вверх и вхолостую звонко спустил курок. Видя его слабость, выпавший патрон поднял артиллерист и вежливо протянул на огромной грязной лапище. Сергей кивком поблагодарил его, дозарядил магазин, вставил обратно и вложил пистолет в кобуру. Потом, вспомнив, полез под комбинезон в нагрудный карман гимнастерки. Фотографии! В кармане не было ни портмоне, ни самих фотографий.

– Слушай, товарищ, – поднял он взгляд на здоровяка, почти на голову нависавшего над ним, – я там, в кабине, не откуда ты меня вытащил, а в передней, фотографии уронил. И бумажник. Помоги, пожалуйста. А то я сам сейчас на крыло не залезу.