Откровение - [27]

Эльрик же на следующий день после возвращения в мир живых озадачил его снова. Он и здоровый это делал постоянно, и пока в коме пребывал, и в покалеченном состоянии ничего не изменилось. Прямо с утра явились посетители — реальные, а не виртуальные. Двое шефанго: мужчина и женщина. Кареглазый брюнет с забранными в хвост густыми волосами, и женщина — тоненькая, русоволосая, на две головы ниже своего спутника. Зверь, никогда раньше не видевший женщин-шефанго, залип, не в силах отвести от гостьи взгляда. А Эльрик подлил масла в огонь, когда представил обоих.

— Готтре оллаш Мигара-Йеррх конунг Шарни. Йеррх от’ассер Моруанец. Готтре оллаш Хортах-Айла эрте Фош, конунг Страйшанго, шенирэ геррсе. От'ассер готтре Косатка[6]. Мигара — моя жена, Хортах — мой дэира.

Зверь всегда считал себя… незашоренным. Думал, что не оглядывается на правила, а нормам если и следует, то исключительно добровольно и осознанно, потому что ему для следования нормам нужно было прилагать усилия. В общем, был уверен, что мыслит широко и допускает возможность всего, что не противоречит законам физики и многого противоречащего. Но сейчас перед ним были жена Эльрика и его… муж? «Дэира» ведь как-то так и переводится. Тресса назвала бы дэирой Мигару, а Хортаха — мужем.

Все это надо было как-то уложить в голове. Одно дело знать, что у Эльрика… в смысле, у Трессы, которую Зверь тоже никогда не видел, есть муж. Другое дело — убедиться, что он и правда есть. И имеет какое-то… блин, прямое! отношение к Эльрику. И при всем при этом еще неплохо было бы перестать пялиться на Мигару. Хотя бы перестать думать о том, что женщины-шефанго — это очень, очень, очень странные — страшные — существа.

Эльрик, тем временем, представлял его. «Готтре оллаш Вольф фон Рауб. От’ассер готтре Волчонок, но в этом мире он пока не обзавелся прозвищем». И даже не ухмылялся, выглядел серьезным. Выглядел, ага! Зверь без всякой эмпатии знал, что Князь в глубине души потешается над ним, получает массу удовольствия от его замешательства. И не важно, что души нет. Души нет, а глубина есть. Черная и злобная!

Мигара была в маске. Женщины-шефанго носили маски и вуали, делали мейкап, использовали любые возможности украсить себя, под предлогом защиты окружающих от невыносимой шефангской красоты. Магию, смягчающую воздействие на психику, они при этом тоже использовали, так же, как и мужчины. Но от украшений не отказывались.

Если б когда-нибудь встал вопрос выбора: магия, или украшения, легко догадаться, что у магии не осталось бы шансов.

Но даже в маске, даже сквозь магическую завесу, от Мигары бросало в дрожь. Не из-за вызывающей ужас демонической составляющей, к ней Зверь как раз-таки, был неуязвим, а из-за чуждости большей, чем у шефанго-мужчин. А ведь всегда казалось, что больше некуда.

Что ж, нет предела совершенству. Клыки, треугольные зубы и выступающие челюсти на нежном, с тонкими чертами лице, производили впечатление куда более жуткое, чем на лицах мужских. Скульптурной лепки, но резких, звероватых, естественным образом ассоциирующихся и с хищниками, и с акулами.

«Мигара» на зароллаше означало «милость». Правильно произносилось «михгарсш», однако Мигара родилась и выросла не на Ямах Собаки, а в королевстве Моруан, в графстве Шарни, среди людей, которым зароллаш не давался. Он никому, кроме шефанго, не давался. Так Михгарсш стала Мигарой, отсюда же и прозвище Моруанец. Конунг Шарни. Еще одна драматическая и романтическая история, которую Эльрик, с одобрения своей прекрасной дамы, пересказал в общих чертах. Шефанго, кажется, все так устроены, что без приключений и романтики у них не обходится.

Отец Мигары был дружен с графом де Шарни, а еще они с графом были дэира, и когда погиб шефанго, который мог называться матерью Мигары, если б у шефанго было понятие «мать», ее отец покинул Ямы Собаки и уехал на континент. К своему дэира. Уехал, потому что графу Шарни понадобилась поддержка в войне с соседями. И погиб на этой войне. Его хиртазы и ребенок остались в Шарни, граф растил девчонку-шефанго, как родную дочь. Он не дожил до времени, когда девочка научилась менять облик и становиться мальчиком, но оказался достаточно умен и настойчив, чтобы законным образом оставить Шарни в наследство приемному сыну. В понимании шефанго, графство получило статус «аена»[7]. О том, что это означает к тому времени люди уже, более-менее, знали, и людям это ожидаемо не понравилось. Поэтому для подтверждения законности наследования однажды потребовалась силовая поддержка — времена были дикие, сила считалась серьезным аргументом в юридических спорах — и таким образом Мигара де Шарни познакомилась с Эльриком де Фоксом.

Шефанго все так устроены, факт. Без приключений и романтики у них не обходится.

Беседа шла на зароллаше и удентальском. Эльрик сразу дал понять, что Зверь понимает зароллаш, но никто не ждал, что человек будет говорить, как шефанго, да он и сам не рискнул бы пока пробовать свои речевые навыки на неподготовленных к этому демонах. Зароллаш давался легко, тому способствовали и музыкальный слух, и ангельская природа, однако опасность ошибиться в интонациях сохранялась. А когда имеешь дело не с Князем, терпимым к чужим слабостям, а с главнокомандующим Ям Собаки и дамой, чье имя в женском облике означает «Милость», зато в мужском — «Молния, бьющая в цель», лучше не будить лихо.