На этой двери замка не было. Зато были засовы. Широкие, толстые полосы стали. Целых три. Стальные засовы на обитой сталью двери. Смотровое окошко забрано прутьями толщиной чуть ли не в запястье.
— Он что, так опасен? — спросила Айс, разглядывая внушительную дверь.
Сопровождающий ее десятник пожал плечами:
— Ему замок открыть, как два пальца… кхе… простите госпожа. Ну, так что, пойдете? Или, может, через окошко побеседуете.
Айс потрогала висящий на шее амулетик. Дешевая медная цепочка, а на ней тонкой работы золотой ковчежец. Тюремное ведомство не пожалело денег — всем известно, что заклинания можно вплетать в любой металл, но надежнее всего золото или платина. Амулет защищал от чар. Не от магии — от магии Айс и сама могла себя защитить. А вот чары… так называют все непонятное, и не поддающееся объяснению. Тот, кого держали за стальной дверью, за тремя стальными засовами, он был чародеем.
— Мне сказали, он ни с кем не разговаривает.
— Так и с ним не очень-то, — десятник хмыкнул, — нам, госпожа, оно не надо. Наша бы воля, мы б его пасть поганую свинцом залили. Да и тогда… — темнокожее лицо покривилось, вверх-вниз дернулась курчавая бородища, — честно скажу, госпожа, и тогда страшно было бы.
— Вот как? — Айс вновь коснулась амулета, улыбнулась и пошла к окошку. Чародей. Если уж стража не стесняется признаться в своем страхе, значит, невольный гость и впрямь чудище невиданное.
Любопытный экземпляр.
Она заглянула в камеру. Черная бесформенная тень у дальней стены… Он? Он что, вообще не антропоморфен? Зрачки расширились, приспосабливаясь к темноте, и Айс поняла, что у дальней стены стоит койка. Обычная тюремная койка, аккуратно застланная серым, даже с виду колючим одеялом.
А где же?..
Черные глаза. Огромные, по-эльфийски раскосые. В зрачках отражаются огни светильников из коридора.
— Госпожа кого-то ищет?
Айс не вздрогнула. Сумела не вздрогнуть, а вот ответить сразу не получилось. Тело подчинилось, да голос чуть не подвел. Однако она справилась, и понадеялась, что никто не заметил секундной заминки.
— Вы Тиир фон Рауб?
— Так точно, — в голосе намек на улыбку, в глазах сдержанное веселье. Хочется улыбнуться в ответ.
Он стоял совсем рядом с дверью, и Айс сквозь зарешеченное окошко видела лишь тонкое, скуластое лицо. Смесок? Полукровка?
Она не смогла определить, какие нации или, может быть, расы сплелись в его крови. Но она заметила, что он красив, этот чародей, пугало тюремной охраны. Он красив, несмотря на недельную щетину, на разбитые, вздувшиеся губы, несмотря на ссадины, на синяк, расплывшийся от левого глаза на полщеки. Интересно, это сделали при задержании или уже здесь, в тюрьме? Что там говорил десятник?
И голос, который хочется услышать снова. Обжигающе теплый, ласкающий, как огоньки факелов, что мерцают в глубине черных веселых глаз.
Это — чудовище?
Айс подавила желание вновь коснуться амулета. Чары тут ни при чем. Просто человек за дверью оказался неожиданно… человечным. Она готовилась увидеть опасного монстра, может быть, с зубами, когтями и в клочьях свалявшейся шерсти, а, может, еще более страшную тварь — монстра в человеческом облике. Благостного и разумного, спокойного, прагматичного, с душой, похожей на замерзшее дерьмо, и с ледышками вместо глаз.
Он ждал. Он ждал, а она грелась в его взгляде, на несколько долгих секунд позабыв, зачем пришла сюда и ей от него нужно.
— Меня зовут Айс, — вымолвила наконец, — Айс фон Вульф.
— О, — он чуть склонил голову к плечу, разглядывая ее лицо, — так вот вы какая. Я представлял вас иначе.
— Как?
— Иначе, — он улыбнулся. И улыбка оказалась такой, какую Айс ожидала увидеть — открытая, искренняя, легкая.
Айс улыбнулась в ответ:
— Я тоже думала, что вы совсем другой.
— Что ж, рад познакомиться, — он легко поклонился, — вы пришли в гости или просто посмотреть?
— Я… — она растерялась. Пришла ведь не в гости и не посмотреть, пришла составить представления о нем, как о подопытном животном. Разрешение, полученное от самого царя, давало ей право на целую серию экспериментов. С единственным ограничением — повреждения должны быть обратимыми. Тиир фон Рауб стоил денег. Эрик Тевтский готов был заплатить за своего гвардейца любую сумму, но за живого и хотя бы относительно невредимого.
Он истолковал ее молчание по-своему. И теплые огоньки во взгляде потускнели:
— Боитесь? — совсем другая, насмешливая и чуть грустная улыбка, «просьба не подходить к куполу, животное крайне опасно».
Такие надписи, ярко-алые, броские, мерцали по периметру защитных куполов в Лонгвийском зоопарке. Айс на секунду представила себя на месте фон Рауба. Зверь. В темной и тесной клетке. И решетчатое окошко, в которое изредка заглядывают любопытные, испуганные, злые глаза.
— Я не боюсь, — она покачала головой, — просто… я шла взглянуть на вас и ожидала увидеть совсем другое. Почему-то, — она не удержалась улыбнулась смущенно, — почему-то я думала, что вы похожи на чудовище.
— Любите смотреть на чудовищ? — спросил он, не обидно спросил, скорее, с искренним любопытством.
— Я их изучаю, — ответила Айс.
— Экзотология? — фон Рауб хмыкнул. — Я полагал, вы специалист по технической магии.
