Отель «Вандом» - [58]

Никто толком не знал, что произошло, но внезапное исчезновение Натали бросалось в глаза. Многие решили, что она просто завершила свою работу, и сожалели, что она исчезла из их жизни. Ее присутствие озаряло все, как солнышко. Эта милая женщина нравилась буквально всем, но тяжелее всех приходилось Хьюзу.

Он начал совершать долгие прогулки по парку и каждый вечер работал за полночь. Он то и дело терял самообладание, что прежде случалось с ним крайне редко, и ни от кого не терпел расхлябанности. Служащие изо всех сил старались не попадаться ему под руку и надеялись, что он скоро снова станет самим собой. Дженнифер пыталась не раздражать его, но даже на нее он несколько раз наорал, что было уж и вовсе из ряда вон. В сентябре он все еще выглядел ужасно, и Дженнифер начала за него по-настоящему волноваться. Она не решалась упоминать при нем имя Натали. Вернувшись из Парижа, он велел оплатить ее последний счет, что она тут же исполнила, и, насколько Дженнифер знала, с тех пор все отношения между ними прервались.

Ко Дню труда температура перевалила за сто градусов[2], и кондиционеры на пятом и шестом этажах перестали справляться. Инженеры сходили с ума, пытаясь снова заставить их работать, а гости жаловались. Хьюз велел портье снизить цену за эти номера, но гости все равно остались недовольны. Из-за невыносимой жары во всем городе никуда не хотелось идти, никто ничего не мог делать. Несмотря на это, Хьюз решил немного передохнуть и отправился в Центральный парк, где стало чуть прохладнее — температура упала до девяносто градусов, да еще дул легкий ветерок. Он подумывал, не взять ли с собой собачку Элоизы, но для нее тоже было слишком жарко, так что он оставил ее у флористки, где она и проводила почти все свое время в отсутствие Элоизы — Джен любила собачку больше, чем Хьюз.

Он в брюках и рубашке, развязав галстук, шел вокруг искусственного озера, и тут небеса разверзлись, загрохотал гром, сверкнула молния и хлынул ливень — единственное, что могло помочь городу в такой зной. Хьюз мгновенно промок до нитки, рубашка прилипла к телу, но он ничего не имел против. Он шел дальше, вернувшись мыслями в июнь, к письму Натали и ко всем тем делам, которые должен был сделать по-другому. Впрочем, теперь уже слишком поздно, но он до сих пор тосковал по ней.

Под бушующей грозой Хьюз уже почти совершил полный круг вокруг озера, когда заметил женщину в спортивных шортах и футболке, очень похожую на Натали. Она промокла так же сильно, как и он, и сейчас шла, расплескивая грязь. Он сказал себе, что она показалась ему похожей только потому, что он думал про Натали. Длинные светлые волосы женщины, собранные в хвост, прилипли к спине, и Хьюз видел, что дождь не мешает и ей. Женщина, повернув, сменила направление, и Хьюз понял, что это не иллюзия — в его сторону шла Натали. Она выглядела такой же удивленной, как и он, оба они не знали, куда смотреть и куда идти, поэтому продолжали шагать друг другу навстречу. Хьюз никак не мог решить, здороваться с ней или нет, а она уставилась себе под ноги и уже собиралась пройти мимо, как вдруг неизвестная сила толкнула его вперед, заставив перегородить ей путь. Натали подняла на него взгляд, и выражение ее глаз чуть не убило его. Она выглядела такой же несчастной.

— Прости, что я был таким дураком, — сказал Хьюз, не обращая внимания на проливной дождь.

— Да нет, — грустно улыбнулась она, не делая попытки обойти его. — Я тебя все равно любила. Наверное, мне следовало подождать еще, но я просто больше не могла.

— Я тебя за это не виню. Я боялся потерять ее, а вместо этого потерял тебя.

Дождь струился по их измученным лицам.

— Думаю, ты сделал правильный выбор. Ведь она — твое дитя.

— Я люблю тебя, — сказал Хьюз, даже не пытаясь к ней прикоснуться. Он боялся и не хотел ее оскорбить.

— Я тебя тоже. Впрочем, что толку? Скорее всего она бы все равно заставила тебя отказаться от меня.

Его дочь вцепилась в него слишком крепко, теперь Натали знала это точно.

— Я этого не допущу… если… если ты дашь мне еще один шанс. Не знаю, расскажу ли я ей до ее приезда домой, но она возвращается через три месяца, и вот тогда я буду сражаться за нас с тобой, как бешеный пес. — Натали улыбнулась, но не поверила ни единому слову. — Можно мне позвонить тебе?

Оба они промокли до такой степени, что казались полностью раздетыми, против чего Хьюз бы точно не возражал. Он слишком хорошо помнил ее тело, оно снилось ему ночь за ночью, и ее лицо, и глаза. А сейчас он видел это любимое тело, облепленное промокшей футболкой и спортивными шортами.

— Не знаю, — честно ответила Натали. — Я не хочу возвращаться туда, где мы уже были. Не хочу снова оказаться в шкафу, не хочу, чтобы ты скрывал меня от нее.

Он кивнул.

— А если я расскажу ей в декабре, когда она вернется?

— Наверное, она тебя убьет. — Натали улыбнулась, и Хьюз чуть не растекся лужей у ее ног. — Может, хорошо, что у меня нет детей.

— Оно того стоит, — ласково произнес он. — И ты тоже. Я буду счастлив снова тебя увидеть.

Натали не ответила. Она бы тоже была счастлива, даже слишком, но потом они снова окажутся в той же неразберихе, а то и хуже, если Элоиза, узнав обо всем, закатит истерику. Натали не хотела туда идти. Но Хьюз вдруг захотел этого даже сильнее, чем в июне. Он только сейчас понял, как сильно ее любит, это стало очевидно за последние три месяца. Любит так сильно, что готов сражаться за нее с собственной дочерью.