Отель «Вандом» - [56]

— И что тогда? Что, если она велит тебе порвать со мной и будет давить, пока ты не согласишься? Откуда я знаю, какой властью эта девушка над тобой обладает? До сих пор она побеждает очень уверенно, а я могу опять оказаться в лузерах. Спасибо, со мной это уже случалось.

— Это совсем другое. Он сбежал с твоей лучшей подругой.

— Никакой разницы. Он не решался взять на себя обязательства. И ты не можешь, поэтому ничего не рассказываешь дочери. Ты просто трус.

Ничего более жестокого Натали ему никогда не говорила, но Хьюз знал, что заслуживает этого, поэтому не стал возражать. Он не собирался ничего рассказывать Элоизе в Париже и обещать ничего не хотел, что бы Натали ни говорила. Он любил Натали, но добрые отношения с дочерью значили для него слишком много, и рисковать Хьюз не мог. Более того, он не представлял, как поступит, если Элоиза вернется домой и попросит его оставить Натали, и это его ужасало.

Тем вечером Хьюз вернулся в отель, а не остался у Натали, и она не пожелала его видеть до самого отъезда. Хьюз понимал, что это дурной знак, и весь полет до Парижа переживал. Прилетев, он позвонил ей на мобильник, но она не взяла трубку. Хьюз боялся, что на этот раз она решила, что с нее хватит, но изменить ничего не мог. Он не мог выбросить из головы слова, сказанные Элоизой в Риме, — что она хочет навеки остаться единственной женщиной в его жизни. Да, это неразумно, но тем не менее.

Но как далеко она готова зайти, чтобы подтвердить сказанное? Что, если он на долгие годы потеряет ее? И со стороны Натали нечестно рассчитывать, что он пойдет на такой риск, когда Элоиза живет за три тысячи миль от него и он видится с ней так редко. Хьюз уговаривал себя, что Натали ничего не понимает, потому что у нее нет детей, но в глубине души он знал, что это он ведет себя нечестно по отношению к ней, и ненавидел себя за это. А теперь, похоже, Натали тоже его возненавидела. Она оборвала всякую связь с ним и даже не отвечала на сообщения, где он униженно просил прощения и говорил о своей неумирающей любви к ней. До тех пор пока он будет держать их отношения в секрете, она не поверит ни единому его слову и не захочет иметь с ним дела. Хьюз лишь надеялся, что к его возвращению она успокоится.

Он все равно постарался хорошо провести время с Элоизой в Париже, но времени было мало, и все прошло слишком напряженно. Элоиза пыталась привести в порядок найденную небольшую квартирку, и Хьюз за один день помог обставить ее мебелью из «ИКЕА». Элоиза с Франсуа нервничали из-за стажировки, дергались и постоянно ругались. Кроме того, в Париже началась всеобщая транспортная забастовка, что означало — никаких автобусов, никакого метро, ни такси, ни поездов, и даже аэропорт закрылся. Город превратился в кошмар из личных автомобилей и велосипедов, на которых люди пытались добраться до работы.

Несмотря на все это, «Ритц» оставался таким же приятным, как всегда. Хьюз несколько раз пригласил детей на обед, и тогда они не ссорились. Тем не менее ему слишком мало удалось пробыть с дочерью наедине, а во время обратной дороги на него вновь обрушились все тревоги по поводу Натали. Да, время было опять совершенно неподходящим для того, чтобы рассказать про нее Элоизе. Дочь слишком нервничала из-за своей работы в «Георге V» и обязательно отреагировала бы плохо. Было почти облегчением уехать за день до того, как она приступала к стажировке. Элоиза пообещала позвонить и рассказать, как все прошло, а Хьюз пожелал им обоим удачи.

Странное это было ощущение — оставить дочь с Франсуа. Элоиза уверенно шагала в самостоятельную жизнь, но не освободила отца, чтобы и он мог начать свою. Хьюз думал, что обе его женщины неразумны, и когда садился в самолет до Нью-Йорка, чувствовал себя измученным. Да еще самолет оказался переполненным до отказа людьми, чьи рейсы отменили во время забастовки. А последним ударом стало то, что багаж Хьюза не прибыл с этим самолетом.

Его встретили на машине, и он поехал в отель, радуясь возвращению. Поездка оказалась не из легких. Он снова попытался позвонить Натали из машины, но, как и всю предыдущую неделю, попал на голосовую почту. Он позвонил в ее офис, но там сказали, что ее нет на месте. Ее не было нигде, и где бы она ни находилась, в любом случае она не хотела с ним разговаривать. Добравшись до отеля, Хьюз выяснил почему. Дженнифер протянула ему письмо и сказала, что его оставила Натали неделю назад. На нем стояла пометка «личное», поэтому Дженнифер его распечатывать не стала, а конверт показался ей слишком толстым. Хьюз вошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь, чтобы прочитать письмо спокойно. Он едва перекинулся с Дженнифер парой слов. Только успел сказать, что его багаж потерялся, и попросил консьержа позвонить в авиакомпанию и отыскать чемоданы.

В письме говорилось все то, чего он не хотел слышать. Что она страстно любит его, всем своим существом, и была бы рада провести с ним остаток жизни, но она женщина честная, а не какой-то грязный секрет, который следует скрывать от девятнадцатилетней девушки. Если он любит ее недостаточно, чтобы рассказать о ней дочери после семи месяцев близких отношений, значит, в его жизни места ей нет. Она не позволит ему больше унижать себя, скрывая ее существование и отрицая их близкие отношения. Натали писала, что сочувствует его проблеме и его страхам по поводу дочери, но если шестнадцать лет, полностью посвященных ей, чего-нибудь стоят, то дочь должна простить ему практически все — и, уж конечно, тот факт, что он полюбил женщину, отвечающую ему взаимностью и готовую по-доброму относиться и к дочери. В конце письма Натали говорила, что желает ему всего хорошего, но все кончено, так что она просит его больше ей не звонить. Подписалась она просто: «Я люблю тебя. Натали».