Отель "Калифорния" - [14]

Все кто хотел. Настя не знала, как относиться к «Плейбою». Видимо, там решили, что деньги можно делать и на моде. Да и первенство свое былое «Плейбой» утратил. Журнал уже был далеко не единственным в своем роде. Настя знала несколько моделей, когда-то снимавшихся в журнале, сделавших себе карьеру в том же моделинг в кино. Иногда «Плейбой» подкладывал кому-либо свинью — публиковал снимки десятилетней давности… Джоди была уверена, что для Насти это шанс. «У них столько денег! Они смогут сделать о тебе специальный article[40], использовав твое русское происхождение. Мы придумаем историю. Наврем, если надо!» О том, что надо будет сниматься голой, Джоди не говорила. Вообще каковы ее принципы, было не понятно. Она пуритански-мещански прикрывала ладошкой рот, когда разговор заходил о сексе. И в то же время посылала моделей для nude[41] работ. Иногда неизвестностью Джоди пользовались. Клиенты назначали интервью, модели являлись, и их просили снять одежду. Они снимали, а их в это время тайно снимали на видео! Из криков Джоди потом выяснялось, что «они оказались жуликами. Crooks[42]. Этой компании вообще не существует!»

Видимо, поэтому Джоди и перебиралась в «Плейбой». Это была протекция. Ей не надо будет заботиться о rent[43], о телефонных счетах, моделям она сможет платить сразу — «не дожидаясь, пока эти дешевки-клиенты оплатят счет!».

— Представляешь, Настия, люди из «Кассандра»-салона мне до сих пор должны деньги. Вам я всем уже давно заплатила! Я уверена, что они закроются очень скоро. Кому нужен такой ультрамодный салон в Шерман Оакс! Это черт знает где! Я тебе говорю!

У Насти о «Кассандре-2000» остались восторженные воспоминания. Там она познакомилась с тем, кто иногда спал с ней. 160 паундов принадлежало Виктору. Настиному первому в жизни американцу.

— Ты будешь звездой, darling! О, Настия! — пророчил Джордж Кост.

Экзальтированный мулат взял над Настей шефство. Увидев ее в нескольких фашион-шоу, он предложил свои услуги PR, сам, впрочем, еще не зная, что сможет сделать для Насти. У него было несколько клиентов, на которых он зарабатывал. В том числе и Ли-Сан-Ли, китайчонок-дизайнер. Впрочем, Ли был любовником Джорджа, а не клиентом.

Грандиозное открытие «Кассандры-2000» было назначено на восемь вечера. Сумасшествие подготовки началось уже в одиннадцать утра, когда Настя при ехала в салон. Ее красили и стригли, сушили и опять красили. Ей придумывали накидку из пластика. Ее снимали сидящей под феном и корчащей рожицы, танцующей посередине салона. У нее было такое впечатление, что она единственный участник шоу и что вообще все это устроено не для открытия салона, а для нее. В честь нее.

К семи вечера в back-yard[44] под низкими раскидистыми деревьями столы были уставлены вазами и чашами с креветками и лангустами. Бармены в белых с золотом мундирах держали магнумы «Mumm's», как снаряды, наготове. Разноцветные прожектора кружили, будто искали кого-то.

В половине восьмого начался ливень. Люди из TV собирали аппаратуру, хозяйка салона была в панике, девочка-гример, колдовавшая над Настей сорок минут, чуть не плакала. Но публика не расходилась — она требовала шоу И оно состоялось под навесом.

Прожектора освещали помост, на который выходили модели. Шесть парней — все высоченные блондины с набриолиненными волосами. Девочки-модели были с разноцветными головами. Приглашенные не жалели ладоней и глоток. Каждую модель приветствовали криками и аплодисментами. Загримированная в нечто под кошку, выкурив джойнт[45], Настя была в ударе. Среди приглашенных, помимо знаменитостей Беверли-Хиллз, были все хоть чуть-чуть принадлежащие к миру моды в Лос-Анджелесе. Настю уже знали в этом мире.

Исполняя свой «номер» на помосте, Насте было смешно и все еще странно: «Что они так беснуются?» Она даже расслышала чей-то выкрик: «Russians are here!»[46] Впрочем, как раз это придало ей чувство уверенности и полного права места на помосте: «За то, что я отлична от всех, мне больше и аплодируют!» Когда она спускалась, руку ей подал высокий парень Он улыбался до ушей, будто папа Карло вырезал его рот ножичком. Он-таки был похож на Буратино. Ему было двадцать, и его звали Виктор.

Люди из TV ругались и устанавливали камеру. Дождь кончился, и они отсняли Настю, переодевшуюся в «последнее творение» Ли-Сан-Ли — черное шифоновое платье, невесомое и вздувающееся, как облако-туча.

Виктор рассмешил Настю, сказав, что очень горд знакомством с ней. Они танцевали в темном салоне, под музыку из back-yard. Джордж Кост прибегал и повторял: «Gorgeous»[47]. Иногда забегал фотограф и ослеплял вспышкой Настя уехала домой одна. Но уже через неделю Виктор приходил к Насте, как к себе.

— Ты любишь морскую пищу? — спросил Настю Ромка, в первый раз заговорив с ней на улице.

С тех пор каждое воскресенье было отведено поездкам в Редондо Бич. Конечно, в Лос-Анджелесе было множество ресторанов, специализирующихся на sea-food[48], но в Редондо, куда добирались по фривею, потом по бесконечным улицам, было дешево. Декор соответствовал ценам.

Место, где покупали и ели морскую живность, представляло собой букву «Пэ». Внутри этой буквы находился бассейн стоячей маслянистой воды с никуда не уплывающим катером. Со всех сторон суши, залитой бетоном, тянулись лотки с аквариумами разных форм и размеров, заполненные живыми морскими чудами-юдами. В темном углу размещался луна-парк с каруселью, игральными автоматами, тиром, двумя туалетами с вечной очередью в женский. Также здесь был