Отель «Гранд Вавилон» - [59]

— Мистер Хазелл, — сказал высокий чиновник, — позвольте представить вам мистера Теодора Рэксоула; вам, несомненно, знакомо это имя. Мистер Хазелл, — продолжал он, обратившись к Рэксоулу, — один из представителей нашего наружного штата или личного состава, то, что мы называем контрольный офицер. Он как раз находится в ночном дежурстве. У него на реке катер и пара человек, а также право подниматься на борт и обследовать любое судно. Если мистер Хазелл и его команда не знают чего-нибудь о Темзе отсюда до Грейдерна, то этого просто никто не знает и знать нельзя.

— Рад познакомиться с вами, сэр, — сказал Рэксоул, и они пожали друг другу руки. Рэксоул с удовлетворением отметил, что мистер Хазелл чувствовал себя совершенно непринужденно.

— Мистер Хазелл, — продолжал высокий чиновник, — мистеру Рэксоулу требуется ваша помощь в маленькой частной экспедиции по реке сегодня ночью. Я дам вам отпуск на ночь. Я послал за вами отчасти потому, что вам понравится это дело, а отчасти потому, что уверен в вас и могу положиться на вас, поскольку дело это совершенно неофициальное и о нем не следует никому рассказывать. Вы понимаете? Осмелюсь также предположить: вы не будете сожалеть о том, что сделали одолжение мистеру Рэксоулу.

— Думаю, что я уловил ситуацию, — сказал Хазелл с легкой улыбкой.

— И кстати, — прибавил высокий чиновник, — несмотря на то что дело неофициальное, может, будет лучше, если вы наденете вашу официальную форму. Понимаете?

— Конечно, — сказал Хазелл. — Я так и собирался сделать в любом случае.

— А теперь, мистер Хазелл, — сказал Рэксоул, — не окажете ли мне одолжение разделить со мной ланч? Если согласны, то я предпочел бы позавтракать в заведении, которое вы обычно посещаете.

Итак, через некоторое время Теодор Рэксоул и Джордж Хазелл, чиновник внешней службы таможни, сидели за ланчем в «Томас Шоп-Хаусе» за бараньей отбивной и кофе. Скоро миллионер обнаружил, что его собеседник легко и быстро все схватывает и обладает немалой интуицией.

— Скажите мне, — сказал Хазелл, когда они уже добрались до сигарет, — бывает ли в журнальных статьях хоть капля правды?

— Что вы имеете в виду? — спросил заинтересованный Рэксоул.

— Ну вот вы миллионер, один из богатейших, как я полагаю. Часто можно встретить статьи и интервью с миллионерами, где описываются их личные железнодорожные вагоны, их паровые яхты на Гудзоне, их мраморные конюшни и прочее и прочее. У вас на самом деле есть эти вещи?

— У меня есть личный вагон на Нью-Йоркском центральном вокзале, и у меня есть яхта — шхуна водоизмещением в две тысячи тонн, но не на Гудзоне. Сейчас она как раз находится на Ист-Ривер. И я вынужден признать, что конюшни в моем городском доме действительно отделаны мрамором, — рассмеялся Рэксоул.

— Ну, теперь я действительно верю, что завтракаю с миллионером, — сказал Хазелл. — Странно, что факты вроде этих — сами по себе неважные — действуют на воображение. Теперь вы кажетесь мне настоящим миллионером. Вы рассказали мне кое-что о себе, расскажу о себе и я. Получаю в год триста фунтов и, как правило, шестьдесят в год за сверхурочную работу. Я живу один в двух комнатах в Московском дворе. У меня ровно столько денег, сколько мне необходимо, и мне всегда нравилась моя работа. Что же касается самой службы, то я всегда работаю так мало, как только могу, из принципа — это из-за борьбы между нами и комиссионерами, которые забирают себе большую часть. Они пытаются прижать нас, мы пытаемся прижать их — так вообще бывает повсюду довольно часто. Все государственные службы воюют между собой, они не соблюдают десяти заповедей.

Рэксоул рассмеялся.

— Вы свободны сегодня днем? — спросил он.

— Разумеется, — ответил Хазелл. — Я только попрошу одного из своих приятелей, чтобы он подежурил вместо меня, и буду свободен.

— Отлично, — сказал Рэксоул. — Мне бы хотелось, чтобы вы вместе со мной поехали в «Гранд Вавилон». Там мы сможем получше обсудить мое маленькое дело. А можем мы побывать на вашем судне? Я хочу встретиться с командой.

— Это было бы очень хорошо, — заметил Хазелл. — Двое моих людей — это двое самых ленивых, самых бездушных малых, которых вы когда-либо видели. Они едят слишком много, и у них непомерное пристрастие к пиву, но они знают реку и знают свое дело, и они сделают все, что угодно, в пределах честной игры, если им за это заплатят и если не будут торопить.

Ночью, как только стемнело, Теодор Рэксоул вместе со своим новым другом Джорджем Хазеллом вступил на борт выкрашенной в черное таможенной лодки с командой из двух человек — полноправных членов братства речников… Вечер был облачным, звезд не было. Гигантские очертания судов, стоящих на якоре, возвышались над водой. По обеим сторонам реки голые стены товарных складов поднимались из потока, словно серые скалы, протягивал вперед странные руки паровых подъемных кранов.

На западе через реку громадной дугой перекинут Тауэрский мост. Вниз по направлению к Исту и лондонскому Пулу[12] смутно возносится в мрачное небо лес мачт и пароходных труб. Огромные баржи, каждую из которых ведет один человек на конце пары гигантских весел, рассекают и бороздят воду во всех направлениях. Время от времени торопливо проходит буксирный пароход, мигая красными и зелеными сигнальными огнями и таща за собой в кильватере вереницу барж. Далее пассажирский пароход из Маргита с грузом в две тысячи утомленных туристов рыскает вокруг своего якоря, а из каждого его иллюминатора сияет электрический свет. И надо всем витает дух таинственности, ощущение чего-то странного и необъяснимого.