Отель «Гранд Вавилон» - [53]

Вавилон пожал плечами.

— Как желаете, — согласился он со своей непоколебимой вежливостью.

— А сейчас — на поиски этого мистера Хаббарда с его ключом от чулана, — сказал Рэксоул, когда они вместе вышли из комнаты.

Несмотря на поздний час, отель, разумеется, не был заперт на ночь. Несколько гостей все еще задерживались в общих гостиных, и несколько усталых официантов все еще прислуживали им. Один из этих последних был отправлен на поиски мистера Хаббарда, и, к счастью, выяснилось, что этот джентльмен еще не удалился на отдых, хотя и собирался это сделать. Он лично принес ключи мистеру Рэксоулу, и после недолгой беседы мистера Хаббарда с его бывшим хозяином владелец и экс-владелец «Гранд Вавилона» направились прямиком в винные погреба.

Эти погреба тянулись через или, точнее, под доброй половиной той площади, что занимал на поверхности отель, стоявший продольно вдоль Стренда. В силу того что земля в этом месте спускалась резким откосом от Стренда к реке, «Гранд Вавилон» около Стренда был, так сказать, глубже, чем около Темзы. Под той частью здания, что была обращена к Темзе, находился фундамент и субфундамент, а под той, что обращена к Стренду, кроме фундамента и субфундамента располагались еще и винные погреба.

Спустившись по служебной лестнице на четыре пролета и пройдя по длинному коридору, тянувшемуся вдоль кухни, Рэксоул и Вавилон оказались напротив двери, которая вела в еще один лестничный пролет. Он спускался к основному входу в погреба. Снаружи от входа находился подъемник для вин, который доставлял благородную влагу на верхние этажи; здесь же помещался и маленький офис мистера Хаббарда. Вавилон, которому все это было хорошо знакомо, достал связку ключей, отпер огромную дверь, и они оказались в первом погребе — первом из анфилады, состоящей из пяти помещений. Рэксоула поразил не только царивший здесь ледяной холод, но также и обширность подвала.

Вавилон включил переносной электрический фонарь на длинном проводе, лежавший здесь же, под рукой, и повел лучом вокруг, показывая размеры помещения. Освещенный пляшущим лучом подвал казался жутким и загадочным. Длинные ряды корзин для вина уходили во мрак. Затем Вавилон зажег электрическое освещение, и Теодор Рэксоул в сопровождении своего экскурсовода принялся осматривать то, что составляло наиболее примечательную часть его собственных владений.

Стоило поглядеть на невинный энтузиазм, с которым Феликс Вавилон показывал Рэксоулу его сокровища. Он развернул перед смущенным взором миллионера целую мистерию, действующими лицами которой были все вина трех континентов — нет, четырех, поскольку эта всеобъемлющая винная коллекция не обошлась и без великолепной приторной констанции из Капской колонии. Вавилон начал с демонстрации превосходных изделий Бургундии и продолжил кларетами из Медока, Бордо и Сотерна; затем перешел к шампанским из Аи и Перри; затем последовали рейнвейны и мозельские из Германии, а также замечательные имитации шампанского из Майна, Неккара и Наумбурга; затем знаменитое и восхитительное токайское из Венгрии и все австрийские разновидности французских вин, включая карловиц и сомлауэр; затем он подвел Рэксоула к испанским хересам, включая чистейшие манзаниллу и амонтильядо, а также вино-де-пасто; затем к винам из Малаги, как сладким, так и сухим, а также ко всем «испанским красным» из Каталонии, включая темное «Тент», столь часто употребляемое в сакральных целях, затем к знаменитому портвейну из Опорто. Затем они перешли в итальянский погреб и полюбовались на превосходное бароло из Пьемонта и кьянти из Тосканы, на орвието из Рима, на «Христовы слезы» из Неаполя, на простоватую марсалу с Сицилии. И так далее до бесконечности, причем о каждом он сообщал подробнейшие детали, которые здесь просто невозможно привести.

В конце анфилады погребов находилась застекленная дверь, за которой, как можно было видеть, был дополнительный погреб, поменьше, помещение примерно в пятнадцать или шестнадцать квадратных футов.

— А здесь что-то особое? — с любопытством спросил Рэксоул, когда они остановились перед дверью, глядя сквозь нее на ряды бутылочных горлышек.

— Ах! — воскликнул Вавилон, почти облизываясь. — Здесь хранятся сливки всего.

— Лучшее шампанское, я полагаю? — спросил Рэксоул.

— Да, — сказал Вавилон, — здесь лучшее шампанское, нечто совершенно особое… Но я вижу, мой друг, что вы впадаете в общую ошибку, ставя шампанское на первое место среди всех прочих вин. На самом деле это место принадлежит бургундскому. В ваших погребах, мистер Рэксоул, есть бургундское, которое стоило мне — сколько бы вы думали? — восемнадцать фунтов за бутылку. Возможно, оно никогда не будет выпито, — добавил он со вздохом. — Оно слишком дорогое даже для князей и плутократов.

— Нет, все-таки будет, — быстро сказал Рэксоул. — Мы с вами откроем завтра бутылку.

— Затем, — продолжал Вавилон, сев на своего любимого конька, — есть здесь, к примеру, рейнское, датированное 1706 годом, которое произвело огромную сенсацию на выставке в Вене в 1873 году. Есть здесь также прославленное персидское вино из Шираза, подобного которому я не встречал нигде. Также есть непревзойденная коллекция романеи-конти, величайшего вина из всех современных бургундских. Если я верно запомнил, князь Эуген непременно выпивает бутылку этого вина, когда останавливается здесь. Его, разумеется, нет в общем списке вин отеля, и только несколько завсегдатаев знают о нем. Мы не торгуем им вразнос в столовой.