Отец Паисий мне сказал... - [32]
Был и один турок. Он имел много скотины, орошаемые поля, но постоянно брюзжал. Когда его ни встретишь — он все время мрачнее тучи.
«Как поживаешь?» — спрашивали его. «Как поживаю? И то плохо, и это наперекосяк, и коровы не телятся». И знали бы вы, до какого разорения он докатился впоследствии.
— Почему так бывает, Геронда?
— Ропотом человек приближает к себе диавола, а славословием отгоняет его. Поэтому нужно славословить Бога. Это великое дело.
Будем всегда говорить: «Если Богу угодно», чтобы не пострадать, как один ходжа[70]. Он говорит жене:
— Завтра я пойду в виноградник.
— Если Богу угодно, ходжа мой, то пойдешь.
— Угодно, не угодно, а я пойду.
Прошёл четверть пути. Попал под дождь. Вымок до нитки. Что делать? Возвращается обратно. Стучит в дверь:
— Кто там? — спрашивает жена.
— Если Богу угодно, это я, ходжа.
Когда наступает смерть, умирает и грех. Поэтому Бог и сказал человеку: «Ты должен умереть». Иначе бы грех был бессмертным.
И аду Бог позволил существовать тоже по Своей любви. Чтобы грешники, отправляясь туда к подобным им, получали некое утешение. Потому что, если бы Бог поместил их в Рай, они бы еще больше страдали.
Представь себе: человек, который не любит Христа, попадает на нескончаемую Божественную Литургию! Он бы тяготился, скучал, негодовал. Или возьми какого‑нибудь цыгана и помести его в прекрасный царский дворец. Все там было бы ему незнакомо, он не знал бы, как чем пользоваться, куда идти, путался бы, терялся, переживал, не мог бы найти общего языка с обитателями дворца… Он не наслаждался бы там, а страдал.
В скиту Святой Анны был такой отец Мина. Святой человек. Никогда не вкушал даже растительного масла. Нес великие подвиги. Не сами по себе, конечно, эти подвиги говорили о его святости, было и другое.
Как‑то раз, когда в его келье случился престольный праздник[71], пришел к нему один рыбак и говорит:
— Отец Мина, я принес тебе к празднику свежей рыбки.
— Вчера же было воскресенье, — отвечает монах. — Ты её в воскресенье наловил?
— Ну да, в воскресенье.
— Э, — говорит отец Мина, — это запретная пища! Хочешь убедиться?
Берет одну рыбку и бросает её кошке. Кошка передернула брезгливо головой и ушла!
Келья Панагуда, в которой жил старец Паисий
— Геронда, чем объясняется непостоянство, которое отличает современных людей, и как ему противостоять?
— Какого рода непостоянство?
— Ну, вот то, что люди непрерывно меняют одежду, идеи, мнения, решения. Сегодня говорят: сделаю то- то, а завтра думают уже по — иному. Даже внутреннее их состояние меняется быстро и легко.
— Сегодня у людей голова идет кругом, они себя не контролируют и не могут правильно оценить последствия своих поступков, легко забывают о прошлом.
Вот, например, тем, кто стремится к монашеству и снова и снова обходит одни и те же обители, я говорю: «Пройдите по Святой Горе, запишите себе плюсы и минусы каждой из обителей, а потом не выбрасывайте этих записей. Сохраните на будущее, не забывайте о них, когда станете монахами». Ведь диавол что делает? Когда у монаха возникнет какое‑нибудь затруднение, он напоминает ему только хорошее, которое человек наблюдал где‑то в другом монастыре. Таким образом, монахи вспоминают о других обителях только хорошее, а о плохом не вспоминают… Диавол это делает, чтобы заставить их уйти из той обители, в которой они начали свой монашеский подвиг.
— А если человек все‑таки вспоминает не только хорошее, но и плохое, но все равно действует по — своему, хотя знает, что совершает ошибку?
— Тогда пусть потом не забывает, чего ему стоила эта ошибка. Так включается некий «тормоз».
— Геронда, если кто‑то по беспечности или по лености приходит в такое состояние, когда начинает тяготиться духовным деланием, не чувствует к нему влечения, ощущает в себе какое‑то окаменение, как ему быть?
— Я приведу тебе такой пример: мне иной раз бывает в тягость приготовить себе пищу, или же она мне кажется горькой, неприятной на вкус, и я не хочу ее есть. Да, но ведь это ведет к истощению! Стоп, говорю, что за дела, чем все закончится?.. Заставляю себя и ем. Горько — не горько, ем как лекарство. Делаю сие и радуюсь. Нужно себя понуждать, но это должно доставлять радость… А если без радости, то что будет? Рвота, вывернет наизнанку!.. Однако если человек рассуждает так: пусть то, что я вкушаю, — горькое на вкус, но это лекарство, оно меня исцелит, поправит мое здоровье, — тогда он делает над собой усилие, но одновременно ощущает и радость. То же самое и с молитвой, с духовным деланием. К нему нужно себя понуждать, но делать это с радостью! Понуждение к духовному деланию должно порождать в нас радость.
— Геронда, тем ребятам, которые увлеклись йогой и магией, нужно сразу прямо говорить, что это дьявольщина, или же открывать им глаза постепенно?
— Нужно говорить, но по — доброму.
Человек, который удаляется от Бога, страдает, а больше всех страдает Сатана.
Знаешь, почему сегодняшняя жизнь это «малый ад»? Представь, что она длится бесконечно, разве это не будет адом, который уже не покажется малым?
Я спросил Старца:
— Много раз, Геронда, я сталкиваюсь с тем, что люди одно и то же место в Евангелии толкуют по — разному. Как разобраться, где правильное толкование? Есть ли здесь какое‑нибудь мерило, какой‑нибудь критерий?
