Отец Паисий мне сказал... - [10]

Бедные дети не виноваты. Их бомбардируют со всех сторон разными теориями — то одной надо верить, то другой, и наконец они доходят до одурения, теряют голову…

Детей нужно «связывать», только осторожно. Вот я помидоры у себя подвязал ленточками. А если бы использовал проволоку, что было бы? Не поранил бы их?

И во многих христианских семьях сегодня на родителях лежит вина. «У нас все в порядке, — скажет кто- нибудь, — дети у меня ходят по струнке, не то что другие их сверстники, и я могу спать спокойно».

Вопрос не в том, что он заставил ходить детей по струнке и в чем‑то, может быть, переусердствовал из‑за отсутствия рассудительности, а в том, почему он это сделал. Если побудительными мотивами были боязнь греха, желание избавить детей от ада, страх Божий, тогда Бог помогает, и ребенку ничто не повредит. А если им двигал эгоизм? Если, воспитывая, он рассуждал так: «Мой ребенок — и посмел это сделать?» — тогда Бог не помогает. Не помогает, чтобы… исправить родителей.

34

— Геронда, в новом доме, который я буду строить, думаю сделать на нижнем этаже две комнаты — для своих родителей и тестя с тещей. Хорошо это?

— Да, очень хорошо! Молодец, что об этом подумал. На то, чтобы заботиться о родителях, есть сугубое благословение Божие.

И если не хватит денег на дом, я раздобуду «апан- дахусу»[11], обойду с ней Святую Гору и принесу тебе. (У меня был помысл, что денег на дом не хватит, но я об этом ничего не говорил, он понял сам.)

35

Целуй руку своего отца и своей мамы… Из уважения к ним.

36

— Отче, нужно ли пороть детей, когда они шалят?

— Пороть ли их?.. Много или мало? — он рассмеялся. — Послушайте, страх является тормозом и избавляет ребенка от многих бед, пока он сам многого не понимает. Забирается, скажем, ребенок на стул. Он не чувствует опасности. Получив от мамы шлепок, он, когда снова захочет залезть, уже будет озираться по сторонам — не видят ли меня? — и если даже никто не видит, вспомнит о шлепке и угомонится. Не нужна мне еще одна оплеуха, — подумает. Так страх становится тормозом и младенцев от многого спасает.

Когда же дети начинают приходить в разум, надо садиться с ними рядышком и по — хорошему, вооружившись терпением, разъяснять им то, что они могут понять.

37

Родители порой причиняют детям зло своей неумеренной к ним любовью. Если она «вышла из колеи», то наносит ребенку вред. Чрезмерная, нездоровая любовь «душит» дитя.

К счастью, в некоторых детях есть мужество, и они избегают беды, с другими же происходит катастрофа.

Видишь, и у любви должен быть тормоз, своя мера. Из меня не получился бы хороший отец семейства, говорит мне помысл, потому что я не смог бы совладать с собой, сдержать свою любовь.

38

Родители должны быть внимательны к тому, какие книги находятся в доме, потому что они могут попасть в руки детей и причинить им вред. Дома нужно иметь только христианские книги.

39

Хорошо, когда семья: муж, жена, дети — имеет одного духовника. Это очень помогает.

40

Маленьким детям чтение Житий Святых приносит огромную пользу. По своей простоте они имеют большую веру. И таким образом приобретают добрые навыки. Тот, чья духовная жизнь начинается с малых лет, еще с начальной школы, — самый счастливый человек. Потому что у ребенка нет еще житейских попечений. У него вырабатываются хорошие привычки, и он продолжает им следовать. Детские годы были лучшими в моей жизни, в пятом — шестом классе я парил над землей… Затем, когда ребенок подрастет немного, в нем возникает благое беспокойство: кем я буду, чему мне учиться и так далее.

Годы, предшествовавшие 1940–му, до начала войны с итальянцами — мне тогда исполнилось шестнадцать — были лучшими в моей жизни. Потом война, разруха, счастливое детство осталось в прошлом. Трудно нам было.

41

— Некоторые дети более умные, более развитые, чем их сверстники. Они отличаются и смелостью. Им, как развитым не по годам, хочется дружить со старшими ребятами. Если повезет и они попадут в хорошую компанию, то получат пользу, а если в плохую — серьезно повредятся.

Наибольший вред маленькие получают от старших детей и неблагоразумных взрослых. Им любопытно, они идут послушать, о чем говорят взрослые, слышат плохое и повреждаются.

Во избежание вреда ребенку лучше общаться с ровесниками или с младшими. От этого и младшим будет польза.

Я дружил только с маленькими. Затем, подрастая, они меня оставляли и насмехались надо мной. Я немножко принуждал их поститься, даже матери возвышали голос: «Не водитесь с ним, он доведет вас до чахотки». А малыши радовались, что в их кругу взрослый мальчик.

Что мне потом было делать? Начал лицемерить, водить компанию со сверстниками. Они делали рогатки — делал и я. Стреляли в цель. Стрелял и я. Убил пару птичек. Постой‑ка, говорю себе, что же это творится? Своему младшему брату задал трепку, когда он убил птичку, — я тогда подобрал ее и закопал, — а сейчас сам убиваю? И я все бросил. Брал Жития Святых, другие книги и уходил в лес, читал, молился, забирался на какую‑нибудь скалу, подражая столпникам. Утром поешь — желудок полный. А когда начинает мучить голод, думаешь: ну вот, пора слезать, пока есть силы. Подниматься‑то легче, чем спускаться, потому что, спускаясь, не видишь, что у тебя под ногами…