Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - [36]

«Жаль, что ты не читал последний номер «Бокер-Эр»: там статья Офелии про хасидскую музыку и про… этого… шофёра…» — «Про шофар… — автоматически поправил Ирми. — Что ж, почитаю: интересно же, что она ещё нафантазировала!» Неожиданно Ирми впервые за всё время их знакомства почувствовал, что эта, по сути, совершенно чужая ему женщина его начинает раздражать. Но Дарья, не чувствуя внезапно повеявшего между ними холодка, продолжала увлечённо болтать: «Офелия очень интересно пишет про изобретателя силонофона. Мощный мужик, там есть его фотка! Как его зовут… Как-то интересно — Ад-Малек… Оказывается, он и его семья происходят из влиятельного и уважаемого клана в посёлке Аувен-Мирмия.

Знаешь, почему так назвали их посёлок?» — «За фантазиями твоей Офелии мне не угнаться, но название действительно интересное!» — «Так ты ничего не знаешь?

Даже не знаешь, что был у них город Ладенийа, очень красивый и большой город… столица государства древнего народа мирмеев?..» — «Мы вообще-то думали, что мирмеи — это арабы, большинство которых хлынуло сюда в последнее столетие…

Отдельные, богатые хамулы жили в течение последних пятьсот — тысячи лет… уходили… снова возвращались…» — заметил Ирми. Но Дарья не слушала, продолжая увлечённо тараторить: «Да! Это и было около то ли 500, то ли 1500 лет назад, когда этот город, разрушили… то ли крестоносцы, то ли ещё какие-то варвары… и убили их вождя Ладена, который этот город построил — вот потому-то город так и назвали… Короче, не знаю я подробностей, сам прочти в источниках. Главное:

Ладена зверски убили захватчики. А на месте древней Ладенийи теперь построили эту вашу Неве-Меирию — это совсем недавно учёные обнаружили! Про это ещё в газетах писали!» — «Да неужели? — воскликнул Ирми, снова отстраняясь от Дарьи. — Это что-то новенькое! Я не помню никаких раскопок на этом месте, тем более — недавних! — сбивчиво заговорил Ирми, изумлённо уставившись на свою спутницу. — Сколько нам известно, там была всегда холмистая пустыня, ни деревца, ни травинки… 20 лет назад на совершенно голых холмах молодые ребята основали маленький посёлок — и вот разросся, настоящий зелёный оазис, промзона и прочие прибамбасы…

А археологического парка — не было! Иначе бы там посёлок не построили…» — «Уж наверно, Офелия лучше тебя знает! Она такая эрудированная — и в истории, и в литературе, и в архитектуре… А уж в музыке как разбирается! Ещё она сказала, что Шалем тоже был мирмейский город… Об этом и архитектура его свидетельствует…» — «Какая архитектура — новая, или старая?» — «Неважно, какая — Офелия не уточняла… Мы сейчас хотим, чтобы нам организовали экскурсию по всем местам, где когда-то жил древний народ мирмеев… Шалем, Аувен-Мирмия, где родился и вырос сахиб Ад-Малек… Мы, Офелия и её друг…» — «Ладно, Дарьюш, на темы сказок «1000 и одной ночи» мы не будем с тобой спорить. Одно Офелия не придумала: мирмеи — действительно очень древняя… вот только не нация, а профессия», — последнюю фразу Ирми пробурчал в сторону.

«Ладно, проехали… А сейчас свернём-ка мы с тобой вот в эту аллейку! Смотри, как тут загадочно и заманчиво!» — «А что там?» — спросил Ирми, остановившись и опасливо поглядывая во мглу, куда увлекала его Дарья. — «Пойдём, пойдём! Увидишь, как тут классно!» — и она повлекла его в одну из самых тёмных аллей. — «Я не хочу…» — «Никак боишься!..» — усмехнулась Дарья. И Ирми, махнув на всё рукой, пошёл за нею.

* * *

Мрачная аллея казалась похожей на гигантскую, туго скручивающуюся спираль, затейливо сплетённую из густых ветвей. Тут и там мерцали огоньки — то ослепительно ярко, то чуть заметно, струясь в каком-то странном ритме то змейкой, то спиральной цепочкой. Ирми, парень неробкого десятка, с опасливым интересом поглядывал по сторонам и осторожно поддерживал девицу, которая то отстранялась от него, то неожиданно громко взвизгивала и крепко к нему прижималась. От неожиданности Ирми оступился и чуть не упал, ухватившись за Дарью. Она прыснула и пробормотала: «Надеюсь, ты не уронишь девушку?» — «Как можно, как можно!» — засмеялся и Ирми, почувствовав неловкость. — «Да ты не бойся! Тут волков не водится!» — «А я и не боюсь…» Аллея начала круто петлять, и при каждом крутом повороте от неё то в одну, то в другую сторону отходили крохотные живописные тропки, ведущие в какой-нибудь замшелый таинственный грот в форме крутого завитка ракушки. Мелькающие в апериодическом ритме яркие вспышки света выхватывали то один кусочек живой стены, то другой. Словно бы в согласии с ритмом причудливого узора вьющихся пёстрых растений были едва слышны диссонирующе шелестящие и скребущие звуки струящейся воды и неожиданно — контрапунктом! — звонко шлёпающих о поверхность невидимого водоёма капель. И… более никаких звуков. На Ирми по нарастающей начала накатывать подавленность. Шаги и собственный голос словно бы напрочь поглощал толстый слой мягкого, переливающегося немыслимыми оттенками мха, покрывающего землю и камни, по форме напоминающие низкие удобные креслица и диванчики. «Ты что, испугался?» — демонстративно заботливо прошелестела Дарья, уловив в яркой вспышке света выражение недоумения на лице Ирми. — «Конечно, нет! В Лос-Анджелесе примерно так устроены пещеры страха, так что я и не к таким приколам привык», — отозвался Ирми.