Отчий край - [53]

Мы перешли вброд ручей, взобрались на крутой склон и увидели наконец сложенные штабелями и укрытые огромными листьями бревна, про которые говорил Хой Хыонг. Хыонг Кы сказал, что еще никогда не видел таких огромных бревен. Четверти каждого было достаточно, чтобы сделать опорный столб для дома. Чтобы спустить эти бревна по реке, надо было прежде всего распилить их на куски, а для этого следовало нанять рабочих. К тому же понадобились бы и буйволы, чтобы перевезти распиленные бревна. Все это было делом нелегким. Хыонг Кы и дядя Туан сказали, что эти бревна нам, к сожалению, не осилить. Тогда Хой Хыонг предложил другие, поменьше, они у него были сложены в Тхатьбите, можно поехать туда самим, тамошний лесник покажет, где они.

Обратный путь к охотничьему домику мы проделали кратчайшей дорогой. Она оказалась намного труднее прежней. Над головами в несколько слоев густым шатром нависали ветви деревьев. Тропинки никакой не было и в помине — мы шли напролом. То и дело, пытаясь подняться на очередной склон, кто-нибудь из нас оступался и скатывался вниз, не в силах удержаться на скользкой, сырой траве или огромных замшелых камнях. В прозрачной воде попадавшихся нам ручьев угрожающе чернели чьи-то глубокие норы. Не раз я в страхе отдергивал ногу, наткнувшись на мертвую птицу, незаметную среди высокой травы.

Внезапно Хой Хыонг поднял руку, останавливая нас и призывая к тишине. Прислушавшись, он также знаком велел нам забраться на высокое дерево поблизости и шепнул что-то Хыонг Кы.

Я различил впереди едва заметную во тьме джунглей груду, как мне показалось, стеблей сахарного тростника.

Хой Хыонг взял наизготовку ружье, а Хыонг Кы поднял с земли камень, и они осторожно стали продвигаться по направлению к этой груде. Вот Хыонг Кы бросил в нее камень, потом еще один, и тут раздался грозный рык и из-под груды метнулась большая черная тень. Хой Хыонг успел выстрелить вовремя, и зверь в судорогах упал на землю.

Мы решили, что Хой Хыонг убил тигра. Но это был просто вепрь, дикий кабан. Он почти не отличался от домашней свиньи, разве что немного размерами да щетиной, которая у него была длинной и совсем темной, только у пасти виднелись две белые полоски.

Заряд попал зверю в брюхо, и он уже едва дышал. Хыонг Кы вспорол ему брюхо и выпотрошил его, а потом связал туше ноги. Хой Хыонг, показав на груду стеблей дикого сахарного тростника, сказал, что это и есть кабанья нора. Перед опоросом каждая кабаниха непременно готовит для себя такое логово. Клыками она перегрызает стебли дикого сахарного тростника или сухой травы, стаскивает все в груду, а потом подрывает под ней землю, делает нору. После опороса кабаниха спешит увести свое потомство в другое место. Нора остается заброшенной, и в ней устраиваются другие кабаны, особенно отбившиеся от стаи. Эти теплые, надежные норы они любят делать местом своего временного пристанища.

Хыонг Кы выбрал ветку потолще и подлиннее, срубил ее. К ней привязали тушу кабана, и мы с Островитянином вызвались нести его. Если бы мы несли простого домашнего хряка, то уже через несколько шагов мы наверняка начали бы жаловаться на усталость. Но это был настоящий дикий вепрь, охотничий трофей, добытый в джунглях, и нам даже через десять километров не пришло бы в голову ныть или жаловаться. Мы просто не чувствовали веса туши.

Когда мы добрались до охотничьего домика, уже совсем стемнело.

Хой Хыонг был рад тому, что мы остаемся ночевать здесь, как и собирались. Он намеревался поглядеть, много ли сейчас в джунглях зверя, или «свежатины», как он сказал. Может, стоит позвать сюда охотничью артель. Добудут мяса себе и на продажу — деньги сгодятся на неотложные деревенские дела.

Солнце еще не село, но вокруг все уже начало погружаться в темноту. Тьма постепенно наползала со стороны джунглей, и вскоре все было окутано ее плотным покрывалом. Хой Хыонг раскурил под сваями дымок, чтобы отогнать комаров и мошку, которые жалили не хуже ос, и уложил нас спать пораньше. Нужно было как следует набраться сил и дать отдых ногам перед завтрашним возвращением в Зуйтиенг. Однако это была наша первая ночь в горах, ночь, наполненная удивительными голосами джунглей, и мы, конечно, глаз не могли сомкнуть. Островитянин, он лежал рядом со мной, беспрестанно ворочался с боку на бок и то и дело толкал меня кулаком в бок. Я понимал, что он спрашивает: «Прислушайся, кто это там кричит?» — и шептал в ответ:

— Я тоже не знаю!

Послышался стук колотушки, потом к нему присоединился грохот гонга и крик. Я привстал и громко окликнул взрослых.

— Колотушки и гонги отгоняют диких зверей. Наверное, кабаны опять повадились на поле, — сказал Хыонг Кы, — вот местные горцы и гоняют их. А то, может, опять тигр пришел!

Никто не мог спать. Хой Хыонг и дядя Туан то и дело вставали и курили.

Джунгли наполнились стрекотом кузнечиков и цикад, потом раздался какой-то новый, непонятный мне звук, похожий на отдаленный звон бубенчиков.

— Когда я ушел из родных мест, — припомнил давно минувшие дни дядя Туан, — я долго скитался в джунглях. Однажды, услышав треск сучьев, я уже решил, что смерть моя близка, что это стражники, которые нагнали меня! И как же я обрадовался, увидев, что это был тигр!