От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [75]

Именно в ту ночь в шумном и оживленном кабаке Джейн повстречала Е. Они так танцевали, что только слепому не было видно, как их тянет друг к другу. Когда они вернулись к столику, за которым я сидел с приятельницей Е., красивой, умненькой брюнеткой, Джейн сказала:

– Он хочет меня умыкнуть.

Е. был на несколько лет моложе Джейн. Это был не очень высокий, но хорошо сложенный блондин, такой красивый, что дыхание перехватывало. Тонкие черты его лица и глаза необычайной чистоты и невинности придавали ему лик архангела. Но сей субъект был абсолютно аморален.

С годами пытаешься разобраться в своих воспоминаниях. Эти ночи, точнее – конец ночей в Нью-Йорке и начало дня – оказались самыми поразительными в моей жизни. Мы пробыли тогда в Нью-Йорке не более двух недель. Е. то появлялся, то исчезал, как распутный и прелестный эльф.

Да, я смутно вспоминаю об этом времени как о чем-то, происходившем во сне. Сегодняшняя Джейн и тогдашняя – это две разные женщины. Одна перевоплотилась в другую, не пройдя через смерть и рождение.

29

В записке по-итальянски с большими ошибками значилось: «Если вы не придете в полдень в воскресенье на угол площади Навоны и авеню, мама убьет папу. Мне семь лет, зовут Стефания. Я вас встречу».

Как и другие, я получал много писем от сумасшедших. Но эта записка была написана ребенком. И я отправился на площадь Навоны к назначенному часу.

Меня схватил за руку мальчонка.

– Дотторе Вадим?

– Да.

– Это я написал.

– Тебя зовут Стефанией? – удивился я.

– Нет. Но я подумал, что ради мальчика ты не придешь.

Подобные идеи могут прийти в голову только маленьким римлянам.

– Как тебя зовут, Стефания? – насмешливо спросил я.

– Франко.

– О’кэй, Франко. Что тебе надо? Денег? Сколько?

– От денег не откажусь. Но главное, не хочу, чтобы мама убила папу.

– Но я тут при чем?

– Не ты, дотторе. Твоя жена. Ла Фонда.

Я угостил Франко мороженым, мы уселись на бортик прославленного фонтана, и он рассказал целую историю.

Однако начало ее восходит к тому дню, с год назад, когда Джейн получила в Малибу письмо, которое теперь могло сделать Франко сиротой. Джейн прочла его тогда, смяла и выбросила в корзину. Не в моих привычках задавать жене вопросы по поводу писем к ней. Но тут, сам не знаю почему, я изменил своему правилу.

– О чем там речь?

– Итальянский продюсер Дино Де Лоурентис предлагает сняться в фильме по комиксу.

– Можно прочесть?

– Конечно.

Я вынул письмо из корзины, разгладил его и прочитал. Речь шла о хорошо известном французском комиксе, героиню которого звали Барбарелла. Сначала Дино предложил роль Брижит Бардо и Софии Лорен, но обе отказались. Они среагировали в точности как Джейн: «Персонаж комикса? Это несерьезно».

Тогда еще не началась мода на «Звездные войны», «Супермена» и «В поисках потерянного ковчега». Мне же давно хотелось снять фильм на базе научно-популярного сюжета или комикса.

Я объяснил Джейн, что кино развивается и скоро фантастика и галактические комедии в стиле «Барбареллы» займут важное место. Я не смог ее убедить, но, понимая, как я увлечен этим сюжетом, она написала Дино Де Лаурентису.

Дино готов был поручить мне постановку фильма, но при условии согласия Джейн сняться в нем. Из любви ко мне она второй раз принимала решение, имевшее значение для моей карьеры. Два года назад продюсеры «Доктора Живаго» предложили ей роль, которую Дэвид Лин в конце концов отдал Джули Кристи. А Джейн отклонила предложение, не желая провести семь недель в Испании вдали от меня. Хотя и мечтала сняться у знаменитого английского режиссера.

В августе 1967 года я приступил на студии Де Лаурентиса к съемкам «Барбареллы».

Титры фильма шли на фоне освобождавшейся от космического костюма Барбареллы, которая начинала плавать голая между обитыми мехом стенами своего космического корабля. Это был трюк с невесомостью, футуристский стриптиз, ставший затем классикой.

Главный гример, накладывавший каждое утро тон на тело Джейн, заболел. Его заменил помощник, который однажды после обильного возлияния в бистро стал похваляться, что гладил у божественной Фонды ее груди и бедра.

Слухи об этом дошли до его жены, ревнивой, как тигрица, жительницы Калабрии. Она раздобыла револьвер и поведала старшей дочери, что намерена изрешетить неверного мужа. Напуганная девушка рассказала об этом брату, и тот решил мне написать. Я спросил малыша, чем могу ему помочь.

– Поговорите с мамой, – попросил он. – И потащил к храму Травестере, на ступеньках которого мы стали поджидать окончания службы. Он познакомил меня с матерью, сильной, с твердым и суровым взглядом итальянкой. Я поверил ей, когда она сказала, что пока не убила мужа исключительно из-за отсутствия патронов. Потом добавила, что при всем своем уважении к моей жене считает всех актрис шлюхами, а режиссеров – пособниками сатаны. Я пообещал с понедельника перевести ее мужа в массовку, и она согласилась отложить свой план семейной вендетты, попросив на прощание автограф «для Марии». Так ее звали.

Я не стал ничего рассказывать Джейн, тем более что главный гример на другой день вышел на работу.

В отличие от Брижит Бардо, не стеснявшейся своей наготы, Джейн, когда ей приходилось раздеваться на съемочной площадке, чувствовала себя несчастной. И вовсе не по моральным или политическим причинам – ее зажигательные выступления против коммерческого использования женского тела средствами масс-медиа появятся позднее. Просто она не считала себя достаточно хорошо сложенной. Но зрителям, которые имели возможность восхищаться совершенством ее тела, в это было трудно поверить.