От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [69]
Малибу – точнее пляж, под названием «Колони», не был таким модным местом, как сегодня. Там можно было тогда встретить писателей, артистов, певцов, киношников. Многие из них тогда еще не были знамениты – те же Джек Николсон, Ларри Хегман, Джон Филипс, снявшийся в «Папах и мамах», Майя Ферроу, Жаклин Биссет, Боб Таун, которые были соседями и стали друзьями.
Мне нравилось жить в этой раскованной обстановке. Я неделями не вылезал из джинсов и домашних туфель. Друзья приходили к нам, не договариваясь за месяц о встрече. Я ходил пешком на рынок, ловил на пляже окуней, иногда попадались рыбы похожие на камбалу, из которых я варил уху с чесночным соусом по-провански и подавал ее днем или вечером. Натали и маленький Кристиан, приехавшие на лето, обожали такую жизнь.
Вплоть до 1970 года мы проводили в Малибу по много месяцев. В 1965 году мы сняли дом Уильяма Уайлера. В связи с этим Джейн решила устроить грандиозный прием.
По вечерам Голливуд жил очень разобщенно в социальном смысле. Президенты кинокомпаний и «звезды» встречались друг у друга. Те же, кто не принадлежал к «верхушке», развлекались сами. Мы решили, что наш прием будет более демократичным.
Молодая мать-хиппи кормила грудью ребенка, сидя между Дариллом Зануком, Полом Ньюменом и Джеком Леммоном. Энди Уорхол и актеры его полупорнографического фильма пили в компании Лоран Бэкал, Джозефа Кьюкора, Марлона Брандо и Сэма Спигела. Дани Кэй учил художника-«поп» (то было время расцвета «поп-арта») готовить спагетти «алла карбонара». Окруженный молоденькими актрисами, Уоррен Битти утверждал, что стал мистиком и отвергает любовь (шутил, конечно).
Очень шумную группу составляли Джек Николсон, Питер Фонда, Денис Хоппер, Бобби Уокер и Санди Саутери, которые через несколько лет наделают еще больше шума своим фильмом «Одинокий ездок». Синди Пуатье, Джейн Келли и Натали Вуд учили мою дочь и ее приятелей, подобранных на берегу океана, танцевать чечетку.
К вечеру участником праздника стал весь пляж.
Мы разместили на песке танцплощадку и большую палатку. «Птицы» (известная рок-группа) играли и пели до зари. В заключение состоялся большой фейерверк.
Джейн оказалась больше чем идеальной хозяйкой бала. В эту ночь она заставила Голливуд позеленеть от зависти.
Когда рассвело, как это бывает в фильмах Антониони и Феллини, рабочие стали разбирать палатку и танцплощадку, в то время как несколько миллиардеров и «звезд» спали сном праведников на террасных матрасах и на гостиных диванах.
Солнце уже стояло высоко. Я сидел у кромки воды, обняв за плечи Джейн, и мы смотрели на маленького дельфина, резвившегося в волнах океана.
Я поцеловал ее. Поцелуй обладал дивным запахом успеха, безумия, с привкусом калифорнийского солнца и капризного тихоокеанского бриза. Это был запах Джейн и разделенного счастья.
Будущее представлялось нам полным радостей.
Джейн вставала в шесть утра и отправлялась на студию. Когда она возвращалась к семи вечера, я находился на кухне, наблюдая за Роберто, нашим кубинским шофером, камердинером и поваром, или сидел с друзьями в баре гостиной за вечерней порцией виски. После ужина она забиралась куда-нибудь в укромное место и репетировала роль.
Подчас Джейн обращалась ко мне за советом. В таких случаях следовало быть крайне осторожным. Каждый режиссер работает по-своему, и нет ничего хуже, когда актер или актриса являются со своими предложениями.
Когда Джейн не ездила на студию, она составляла списки… По этой части она была чемпионом. В списки входили покупки, оплата счетов, имена тех, с кем надо встретиться и кому надо написать письма, и т. д. Но она умела в те времена и расслабиться. Несколько часов послеобеденного отдыха не были смертельным грехом. Ей нравилась музыка рок, Боб Диллан и Джоан Бэйэз. Она делала коллажи и заблаговременно готовила шарики из папье-маше для новогодней елки.
Ларри Хегман («Даллас») каждую неделю устраивал на пляже шествия. Это был своеобразный карнавал, приносивший всем разрядку. Обряженные в «горилл», солдат Южной армии, техасских туристов или римских шлюх, люди следовали за Ларри, размахивающим американским флагом.
Затем мы все оказывались в джакузи его полного детей гостеприимного дома. (Игравший в «Далласе» злодея Джи, он в жизни был отменным другом и одним из милейших людей, которых я когда-либо знал в Америке.)
Нас с Джейн редко видели в ресторанах и на «парти» в «Беверли-Хиллз». Днем и ночью – ведь я люблю писать ночью – я работал над своим сценарием.
Подчас к нам наведывался Генри Фонда. В связи с этим я познакомился с Ширли Адамс.
Это была очаровательная – такой она и осталась – женщина, всегда пребывавшая в хорошем настроении, искренне преданная Генри, которого явно любила. С большим тактом и умением Ширли организовала жизнь великого артиста так, что тот не осознавал, что подчиняется ее власти. Желая ему счастья, она не стала его рабой и не давила на него. В ее лице, обласканный, слегка подталкиваемый твердой рукой, Генри нашел идеальную жену.
Как и большинство американок, Ширли переводила в деньги все, что попадалось на глаза. Я часто подтрунивал над ней. Когда она подносила ко рту кусок «нью-йоркского бифштекса», я говорил:
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.