От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [42]

Она попросила меня заехать к ней на студию. «Ей плохо», – подумал я. Брижит никогда не звонила, просто чтобы поздороваться или чтобы сообщить приятную новость.

Я застал ее в гримерной. Она сидела, положив ноги на столик, и жевала сандвич с крутым яйцом и салатом, запивая красным вином.

– Мой Вава, как приятно, что ты приехал меня проведать.

Я поцеловал ее.

– В конце концов они, слава Богу, не отрезали тебе ногу. – (Я еще ходил с палкой). – Я заказала тебе икру и водку.

Я заметил на гримерном столике 125-граммовую баночку икры и маленькую бутылку «Выборовой».

– Этот тип меня убивает…

Я догадался, что речь идет о Клузо.

– Можно быть хорошим режиссером и не действовать всем на нервы, – продолжала она. – Сколько твоей дочери?

– Два с половиной года. Как ты себя чувствуешь в роли матери?

– Мне могут не поверить, но пока никак. Я жду, когда Николя подрастет, чтобы выяснить наши отношения.

После того как я съел третью ложку икры, Брижит приступила к главному. Ее сердце снова сыграло с ней злую шутку. Но ей и в голову не приходило уйти от мужа.

Она встала. Халат распахнулся, приоткрыв идеальное тело, ничуть не пострадавшее после родов. Талия была такой же тонкой, живот плоский, бедра по-прежнему крепкие, ноги длинные и красивые. Она сказала:

– Мой Вадим, я так несчастна.

«Звезда» еще не поглотила полностью малышку Брижит.

Вошла ее верная гримерша и выразила беспокойство по поводу размытого слезами грима. Спустя десять минут все было исправлено.

Я ничем не мог помочь Брижит. К тому же она не просила совета. Ей хотелось пожаловаться, чтобы ее пожалели, но не судили. Поэтому она была так привязана ко мне. Я принимал ее такой, какая она была, а судить предоставлял другим.

Делая похвальные усилия, моя красивая датчанка не забывала своего Саша Дистеля. Однако потенциал ее воли обладал весом птичьего пера. Аннет была воплощением добрых намерений, которые ей редко удавалось воплотить на практике.

Я вскружил голову молодой, простой по природе девушке, за которой многие ухлестывали. Я увлек ее в мир, казавшийся ей простым, но так и оставшийся выше ее понимания. Я сделал ее «звездой», а она путала свой талант с фотографиями в журналах. Аннет находилась под влиянием своих мнимых друзей, весьма многоопытных по части разрушения семейного очага. «Он всего лишь бледная тень настоящего режиссера, – говорили ей. – Ты должна взять судьбу в собственные руки». Считая, что Саша Дистель поможет ей упрочить ее независимость, и чувствуя опьянение от сознания своей власти над ним, она испытывала на себе все последствия пресловутого кризиса сознания, столь модного у женщин 60-х годов. Ей не хотелось – и тут я ее понимал —, чтобы ее вечно сравнивали с ББ. В глазах всего мира она была моим творением, а хотела стать полноправной богиней. Однако профессии богини, как и всякой другой, надо учиться. А она это забывала. Лучше сказать, не понимала.

В надежде, что время поможет ей лучше судить об окружающих ее людях и о себе самой, я предложил ей съездить на Таити, куда я собрался для выбора натуры. Фирма «Парамаунт» хотела, чтобы я экранизировал роман Стерстевенса «Пальмовые острова».

Эта поездка принесла нам много радости. Французская атомная бомба и картина с Марлоном Брандо «Мятеж на „Баунти“» еще не испортили таитян и их островов. Три недели мы путешествовали на большом паруснике, переезжая с одного острова на другой.

Но маленькая датчанка не забывала своего гитариста. В нашей хижине в Папете, накануне вылета в Париж, я перехватывал ее отсутствующий взгляд, ее слишком голубые глаза словно были закрыты облаками.

– Ты несчастна? – спросил я ее.

– Нет.

– Если ты меня больше не любишь, скажи мне прямо. Это не грех.

– Я люблю тебя. Ты – вся моя жизнь. Ты моя семья.

28 сентября картина «Умереть от наслаждения» была показана в Париже. После в общем хорошего приема все гости были приглашены к «Максиму». Вечер удался вполне. Весь Париж забавлялся, ужиная с женщиной-вампиром.

– Мне нравится этот розовощекий каннибал, – сказал Сальвадор Дали. – Она умеет отбивать время?

Он повернулся в сторону Андре Мальро и заговорил о «коже», покрывающей камни.

– Представьте себе собор Парижской Богоматери белым.

Не знаю, не в этот ли вечер Дали вдохновил Мальро заняться чисткой столичных памятников. И Париж помолодел на много веков.

Аннет отправилась в туалет. Позднее я узнал, что она звонила Саша Дистелю. По своему обыкновению лучезарная датчанка исчезла, не оставив записки. Я не сексист, но все же не оправдываю подобных поступков у женщин.

Должен признаться: я был несчастен.

В то же самое время Брижит захотела умереть. Она все меньше сносила бремя славы, любопытство вечно следовавшей за ней толпы. Она любила и не любила больше мужа. Она любила любовника и не знала, любит ли его на самом деле. Ее измучили съемки «Истины» Клузо. Каждое празднование дня рождения превращалось для нее в пытку. Свои двадцать шесть лет она отмечала 28 сентября в одной из вилл около Ниццы. Была окружена друзьями, но дом казался ей пустынным. Ни Сами, ни Жака не было с нею. Проглотив смертельную дозу снотворного, она вскрыла вены и убежала. Она не хотела, чтобы ее спасли.