От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [28]

У официанта, который принес нам десерт, при виде голой Лоры, вежливо улыбнувшейся ему, даже веки не дрогнули.

– Еще кофе? – спросил он.

– Только не мне. От кофе я засыпаю.

– Хорошо, мадемуазель. Когда официант ушел, она заметила:

– Он прекрасно воспитан. Наверняка учился профессии по английским фильмам.

И рассмеялась. Она редко смеялась.

Попробовав мороженое, Лора решила, что его запах ей подходит. Когда тарелка опустела, она посмотрела на меня ставшими синими глазами и сказала:

– Видишь ли, Племянников, если бы я не была привидением, то страшно бы растолстела.

Схватив с постели покрывало, она задрапировалась в него.

– Девушка, которую я видела на мовиоле, ну, твоя актриса, кто она тебе?

Находясь у Тото, Лора расспрашивала меня о технике монтажа, но воздержалась от комментариев относительно сюжета и актеров. Она играла, притворяясь, что не знает имени Брижит Бардо. Я ответил ей, что хорошо ее знаю, что это моя жена… точнее, бывшая жена. Мы с Брижит еще не обсудили условия развода.

– Она – рыба, – сказала Лора. – Она живая. И это ее пугает. Она попробует оказаться по другую сторону аквариума. – Потом добавила: – Мне кажется, я ревную.

Набросившись на меня и повалив на пол, она поцеловала меня. Поцелуй был легким, чувственным и умелым, от которого я почувствовал себя подростком, который набирается опыта с первой любовницей. Она поднялась, напевая считалочку, которая разбудила меня утром.

– Неужто привидения занимаются любовью? – спросил я.

– Они только об этом и думают.

И, сбросив покрывало, побежала в ванную, а я остался лежать на ковре. Пустив воду, она позвала меня:

– Племянников, иди сюда!

Лежа в воде, то вялая, то внезапно оживленная, Лора напоминала тех рыб, которых мы видели несколько часов назад. И я невольно подумал, что она действительно безумна. «А если и так, не все ли равно? – решил я. Чему служит стеклянная перегородка между нормальными и ненормальными? По какую сторону находятся безумцы?»

Я начал сознавать, насколько заразительна Лорина концепция мира. И тут увидел, что она повернула ручку спуска воды.

– Вода уходит. Я исчезну вместе с нею. Пока ванна не опустела, займемся-ка любовью.

От такого приглашения невозможно было отказаться, и я шагнул в ванну…

Вода ушла, но Лора не исчезла. Мы смотрели друг на друга. Пожав плечами, она как бы говорила: «Я все еще тут. И ничего не понимаю». На губах ее промелькнула детская, немного лукавая улыбка.

– Любовь вершит чудеса, – сказала она.

Я вышел из ванны, взял ее за руку и повел в комнату. Была ли она привидением, не знаю, но в постели проявила такой же аппетит, как и за столом.

На заре, пребывая в состоянии сладостной истомы, близкой к коме, я увидел, что она встала и одевается.

– Ты способен посчитать от ноля до пятидесяти пяти?

– Смогу.

Когда я дошел до семи, дверь за нею захлопнулась. Если бы не разбитая витрина Бальмена, любопытные взгляды официанта и вопросы Тото по поводу моей последней победы, я бы подумал, что Лора мне приснилась. Она не оставила никаких следов, даже волоска на подушке.

Я несколько раз заезжал в аквариум Трокадеро, смутно надеясь увидеть ее, и испытывал облегчение, что не находил ее там. Я выспрашивал о ней рыб, но те ничего не помнили или делали вид, что не знают американку по имени Лора.

Спустя неделю мне позвонили. И чей-то голос с сильным центрально европейским акцентом произнес:

– Говорит Давид Штерн. Я советник С. В. (Он назвал имя столь же известное, как Гети, Дюпон де Немур или Вандербилд.) Вы можете уделить нам час времени?

– Когда?

– Сегодня.

– Я не знаком с господином С. В. О чем речь?

– Вам знакома его дочь М.

– Нет. Такое имя мне неизвестно.

– Она утверждает обратное. Вы приютили ее после происшествия на улице Франсуа.

Некоторое время я молчал.

– Что вы скажете? – спросил Давид Штерн.

– Вы можете мне сообщить подробности?

– Господин С. В. хотел бы решить проблему с глазу на глаз. Если вас что-то задержит, мы все равно будем ждать вас в отеле «Плаза Атене» в номере 22 в пятнадцать часов.

Он подчеркнул слово «задержит». Несмотря на внешнюю любезность, тон был неприятно угрожающим. Поэтому я ответил:

– Я буду свободен в полпятого.

– Понятно, – ответил Штерн. – Прекрасно. Я попрошу господина С. В. перенести одну встречу.

В полпятого я приехал в отель «Плаза Атене», и меня тотчас провели в номер С. В.

Отцу М. (Лоры) было лет пятьдесят, он был небольшого роста, жилистый, внешне любезный, но малоулыбчивый, как и его дочь. В каждой ладони он держал по два китайских шарика и сопровождал свои слова весьма неприятными для уха щелчками стук-стук. Вероятно, желая сбить с толку собеседника. А я, поглядывая на эти шарики из слоновой кости, вспоминал манговые плоды, предназначенные для высиживания шестилетней девочкой.

Давид Штерн стоял позади него, раздираемый между необходимостью быть вежливым и стремлением вызвать страх.

– Моя дочь сообщила, – (стук), – о вашем намерении жениться на ней. – (Я постарался никак не выразить свое удивление.) – Не сомневаюсь в искренности ваших чувств. Она умна, красива и очень, – он хотел сказать «богата», но удержался, – соблазнительна. Вам лишь неизвестно, что подобные порывы у нее случаются часто. До сих пор нам удавалось улаживать ее причуды с людьми нашего, – (стук), – круга, с друзьями, которые вели себя по-джентльменски. Но мне известно, что у артистов иные, чем у меня, взгляды на любовь и жизнь. Поэтому… – (Стук, стук, стук.)