От Земли к Андромеде - [5]

Сегодня к Степанычу пожаловал Малик, один из его авторитетов, попавший в ИВС, но усилиями адвокатов освобожденный. Тот самый зэк, который жался в угол и не был тронут Ковалевым. Он поведал вору историю немного в своей аранжировке.

— Я не понял, Малик, на хрена ты мне это все рассказываешь? Опустил он Кудрявого и что?

— Не, Степаныч, ты не понял, он Кудрявому зад пинком порвал. Надо бы ему предъяву выкатить.

— И че не выкатил в камере? — удивился Степаныч.

— Без пера к нему не подлезть, сильный бычара до ужаса, троих словно пушинок разметал по камере. Разреши на перо его посадить?

— Че то ты темнишь, Малик, — задумчиво произнес Степаныч, — на перо успеется, ты мне его сюда приведи — сам поговорить хочу.

Картина у него не складывалась — четверо бывалых и не обиженных здоровьем зэков не смогли справиться с молодым парнем…

Малик сразу же взял с собой трех бойцов и отправился к Ковалеву. Адрес и фамилию он у ментов еще прежде узнал. Подошли к квартире, Малик позвонил.

— А-а, трусишка зайка серенький, че надо? — спросил Ковалев, открыв дверь.

— Степаныч тебя приглашает, поехали, — ответил Малик.

— Степаныч? Не знаю такого.

— Пошли — узнаешь.

— Если ему надо — пусть сам едет, — ответил Ковалев и захлопнул дверь.

Малик забарабанил в дверь, Ковалев открыл ее снова.

— Ты че шумишь, трус поганый, хочешь, чтобы и тебе жопу порвали?

Малик отпрянул в испуге в сторону, один из его бойцов выхватил пистолет.

— Не дергайся и никто тебя не тронет, пошли, — предложил он, — когда приглашает Степаныч — никто не отказывается.

Ковалев обвел угрюмым взглядом четверых мужиков на лестничной площадке, произнес мрачно:

— Если достал оружие и направил его на человека, то надо стрелять, а не понты гнуть. Я, кажется, догадываюсь кто такой Степаныч и зачем меня приглашает. Этот вот в камере со мной сидел, — он ткнул пальцем в Малика, — там и обосрался со страху, а с обосранными я в гости не езжу. Так и передайте Степанычу — мне все едино, что обосранный, что опущенный. Надо ему — пусть сам приезжает.

Ковалев захлопнул дверь, но в нее снова забарабанили, он открыл. Мужики направили на него уже три ствола.

— За такие слова ответить придется, выходи и поехали.

Ковалев усмехнулся.

— Здесь прямо и отвечу — этот в камере понты гнул и трех мужиков на меня натравил без дела, а сам обосрался со страху. Так два дня и просидел в углу обосранный. Не так что ли было? — рявкнул он на Малика.

— Об-б-б-б осрался, — подтвердил тот.

— Все, вопрос закрыт.

Ковалев снова захлопнул дверь. Бойцы остались на площадке, соображая, что делать дальше. Один из них заводил носом:

— Че-то говном запахло, — он посмотрел на Малика, — фу, опять обосрался… пошли мужики.

Они сели в машину, не пустив в нее Малика, по приезду рассказали Степанычу подробности переговоров. Тот хохотал до упаду, потом переспросил:

— Прямо на площадке и обгадился?

Бойцы подтвердили сказанное кивком головы. Степаныч отпустил их и вызвал к себе Корнея, который отвечал у него за безопасность. В свое время Корнеев служил в ФСБ, но был уволен за взятку, отсидел три года и теперь выполнял особые поручения вора в законе Степаныча.

— С Маликом мы не можем больше общаться и знает он много…

— Понял, сделаем, — ответил Корней.

— Про этого Ковалева узнай все с роддома до сегодняшнего дня.

Корней кивнул головой и ушел. Через три дня он уже докладывал:

— Родители неизвестны, Ковалев с пеленок в детдоме вырос, образование девять классов, работал разнорабочим, потом на водителя выучился. Год назад пропал без вести, объявлен в розыск. Где целый год находился — непонятно, говорит, что ничего не помнит. В полицию его таксист сдал за неуплату проезда, там его мариновали двое суток, розыскное дело закрыли и отпустили. Вечером к нему, вернее ночью, воры залезли — одному он ручонку оторвал, второго зашиб насмерть, но, якобы, он сам о дверной косяк вмазался. Его за это закрыли, в камере он с Маликом и познакомился. Малик тоже непонятным образом куда-то исчез бессрочно.

— Год где-то болтался, — задумчиво произнес Степаныч, — может на агента тайного учился?

— Это вряд ли, — уверенно ответил Корней, — девять классов образование — его бы даже рядовым ментом на службу не взяли. В армии не служил и молод еще. Два непонятных момента у него — где целый год был и каким образом он в камере смог с троими разобраться? В спортивные секции не ходил, а Кудрявый не лох, рукопашным боем владеет неплохо. С виду Ковалев не накаченный, не боксер, не каратист, не борец. Тебе он зачем, Степаныч?

— Не люблю непонятки… ты организуй мне с ним встречу. Домой я к нему не поеду, сам понимаешь, в ресторан пригласи или сюда привези. Сюда — лучше.

— Сделаю, — ответил Корней, — когда организовать встречу?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Понял, тогда сразу и поеду, надеюсь, что привезу вам собеседника.

Он вышел и прямиком отправился к Ковалеву, позвонил в квартиру. Хозяин открыл дверь, не спрашивая.

— Николай? Мы можем поговорить, не побоитесь впустить в дом незнакомца? Я — Корней, так меня все называют, выходит, что мы уже и знакомы.

Ковалев пожал плечами, ответил кратко:

— Заходи.

Корней прошел внутрь однокомнатной квартиры. Видавший виды диван, стол, несколько стареньких стульев. Он сел на один из них.