От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [229]

Способы и формы ведения стратегического наступления избирались в зависимости от начертания линии фронта, характера обороны, группировки войск противника и других факторов. Главный удар предусматривалось наносить по основной группировке врага, по возможности по ее наиболее уязвимому месту. Массирование сил и средств на направлении главного удара намечалось осуществлять путем использования большей части авиации и бронесил, смелого снятия их с второстепенных направлений, дополняя его рядом энергичных ударов на вспомогательных направлениях с целью лишить противника возможности маневра силами для отражения наступления основной группировки войск, а также ввести его в заблуждение в отношении намерений наступающего. Окружение главных сил врага считалось самой эффективной формой стратегического наступления. Но ее рекомендовалось использовать лишь при наличии значительного превосходства в силах и главным образом при наступлении силами двух фронтов.

С середины тридцатых годов большое внимание уделяется правильному расчету и обеспечению высоких темпов наступления войск, особенно в начале операции. В типовых условиях при встречном сражении с противником или при прорыве поспешно занятой его обороны среднесуточный темп наступления стрелковых войск планировался в 10–12 км в сутки, при прорыве подготовленной обороны – 5–6, а при действиях в его оперативной глубине – 15–20 км[1671].

Изменение характера будущей войны в связи с быстрым ростом технических средств борьбы заставило по-новому подойти к исследованию проблемы прорыва стратегического фронта противника. Военные теоретики исходили из того, что оборона противника будет глубоко эшелонированной и хорошо укрепленной. Для ее преодоления необходимы мощные силы и средства. В тезисах Штаба РККА «Тактика и оперативное искусство РККА начала тридцатых годов» отмечалось, что новые средства борьбы (авиация, артиллерия РГК, танки) позволяют «поражать противника одновременно на всей глубине его расположения, в отличие от нынешних форм боя и атаки, которые можно характеризовать как последовательное подавление отдельных расчленений боевого порядка»[1672]. На основании этих оценок усилиями М. Н. Тухачевского, В. К. Триандафиллова, К. Б. Калиновского и других теоретиков была разработана теория глубокой операции и боя. Она нашла отражение в трудах преподавателей Военной академии им. М. В. Фрунзе «Эволюция оперативного искусства», «Основы глубокой операции» и др. Сущность этой теории заключалась в одновременном подавлении обороны противника совместными ударами артиллерии и авиации на всю глубину, в прорыве ее тактической зоны на избранном направлении с последующим стремительным развитием тактического успеха в оперативный путем ввода в сражение эшелона развития успеха (танков, мотопехоты, конницы) и высадки воздушных десантов для скорейшего достижения поставленной цели. Для успешного проведения глубокой операции необходимо было завоевать господство в воздухе, вести наступление на широком фронте с решительным массированием сил и средств на направлении главного удара, изолировать район наступления ударной группировки от резервов противника путем нанесения по ним ударов авиацией, высадки воздушных десантов и недопущения подвоза материальных средств его атакованным войскам.

Для успешного проведения глубокой операции командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич (Уборявичус) в своей докладной записке начальнику Штаба РККА А. И. Егорову от 29 марта 1932 года предложил создать «сплошной оперативный организм (армию)» в составе двух механизированных корпусов (1000–1200 танков), шести стрелковых и двух-трех кавалерийских дивизий, обеспеченных автотранспортом, а также двух штурмовых и истребительных авиабригад (400 самолетов)[1673]. По сути дела, это была танковая армия смешанного состава. Об этом же говорил и С. С. Каменев в апреле 1933 года на заседании РВС СССР[1674]. Его поддержали М. Н. Тухачевский и И. Э. Якир, которые в 1936 году предложили сформировать механизированные (танковые) армии в приграничных военных округах[1675]. Однако начальник Генштаба Б. М. Шапошников оценил идею о создании механизированных (танковых) армий как «не заслуживающую внимания»[1676]. Также не нашли поддержки предложения генерала Я. Н. Федоренко о формировании механизированной, генерала армии Г. К. Жукова – конномеханизированной или мотомеханизированной и генерал-лейтенанта П. Л. Романенко – ударной механизированно-авиационной армий[1677].

Наряду с разработкой теоретических основ оперативного искусства велось исследование вопросов развития общей тактики и тактики родов войск. Начало общей тактики было положено в первом Полевом уставе Красной армии.[1678] Этими проблемами активно занимались А. А. Незнамов, А. И. Верховский, Н. А. Морозов, Н. Е. Какурин и др.[1679] Вопросам развития тактики родов войск были посвящены работы С. М. Буденного, К. Б. Калиновского, А. Н. Лапчинского, А. Г. Лигнау, А. А. Незнамова, А. Д. Сыромятникова, А. И. Теодори, Б. М. Шапошникова и др.[1680] Во Временном Полевом уставе 1925 года было дано определение понятию «общевойсковой бой»