От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [223]
В обстановке зарождавшегося культа личности И. В. Сталина публиковались статьи, восхвалявшие его мудрость, взгляды на войну и военное дело. Так, Н. А. Левицкий подчеркивал, что высказывания Сталина по военно-теоретическим вопросам «составляют классические образцы практического боевого руководства и марксистского военного мышления, на которых будут учиться поколения командиров Красной армии»[1617]. Нарком обороны К. Е. Ворошилов в 1934 году требовал от начсостава быть «во всеоружии революционного учения Маркса – Ленина – Сталина»[1618]. Особое внимание уделялось разработке так называемого нового «пролетарского» способа ведения войны на основе трудов Ленина и Сталина[1619].
При определении политического характера будущей войны отечественная военно-теоретическая мысль исходила из положения В. И. Ленина о том, что «всякая война нераздельно связана с тем политическим строем, из которого она вытекает»[1620]. Из этого, естественно следовал вывод, что будущая война будет носить классовый характер. Эта ее особенность нашла отражение в выступлениях в ноябре 1924 года на 2-м Всесоюзном совещании Общества друзей Воздушного флота на тему «Война будущего»[1621]. Заместитель председателя РВС СССР И. С. Уншлихт не исключал возможность развязывания войны империалистическими странами против Советского Союза, а потому в перспективе возможны «война империалистическая и война гражданская». В выступлениях отмечалось, что будущая война примет маневренный характер с широким применением химического оружия. При этом ее исход одни видели в «решительных победах на фронтах вооруженной борьбы», а другие считали, что «война будущего – это война на истощение».
В целом отечественные военные теоретики исходили из возможности войны как между империалистическими державами, так и коалиции их против СССР. Причем в определении, какая из этих войн наиболее вероятна, единства не было. А. А. Свечин в своей докладной записке «Будущая война и наши военные задачи», направленной в 1930 году К. Е. Ворошилову, считал, что война против СССР может быть развязана только коалицией государств, в которой ведущую роль будут играть Великобритания и Франция при финансовой и материальной поддержке со стороны США[1622]. Исходя из предпосылки, что Советский Союз в ближайшие годы не сможет переоснастить Красную армию совершенным вооружением, Свечин утверждал, что в случае нападения на СССР необходимо применить стратегию «измора», «стратегию кружных путей» к цели. Это позволит Красной армии продержаться до того момента, когда на Западе начнется революция, которая подорвет изнутри вражескую коалицию. Начальник Штаба РККА Б. М. Шапошников, отвечая А. А. Свечину, поддержал его оценку коалиционного характера будущей войны, но главными вероятными противниками СССР считал Польшу, Румынию, лимитрофы (Эстония, Латвия, Литва) и Швецию.
Часть военных теоретиков считала, что возможнее всего война между ведущими империалистическими державами из-за дележа мира. Но большинство исходило из того, что она возникнет между ними и Советским Союзом. Этой же точки зрения придерживался Сталин. Однако уже после Второй мировой войны, которая целиком опровергла подобный вывод, он дал такое объяснение случившемуся: «…Теоретически противоречия между капитализмом и социализмом были сильнее, но на практике противоречия внутри капиталистического мира на данный момент оказались более острыми, что и привело к столкновению империалистических держав, прежде всего между собой».
Оценка возможной расстановки военно-политических сил в будущей войне против СССР в теоретических исследованиях и в практике стратегического планирования неоднократно менялась. И только с середины тридцатых годов, когда оформился военно-политический блок Германии, Италии и Японии, оценки в Советском Союзе круто поменялись. Они сводились к тому, что СССР должен быть готов к войне на два фронта: на западе – против нацистской Германии и ее союзников, а на востоке – против Японии. При этом Л. С. Амирагов полагал, что война против Советского Союза «превратится в целую систему революционных, национально-освободительных войн», исход которых решится на фронтах СССР[1623]. В конце тридцатых годов, в связи с той непримиримой позицией к Советскому Союзу, которую заняли западные державы в период войны с Финляндией, к потенциальным противникам СССР, кроме Германии и Японии, добавились Великобритания и Франция. В 1941 году в Советском Союзе окончательно определились с главными противниками. К ним относились Германия и Япония, уровень военной угрозы которых ранее недооценивался.
Непримиримый классовый характер войны предполагал решительные и ожесточенные формы ее ведения. Военные теоретики, исходя из того, что СССР является государством с передовым общественным, государственным и экономическим строем, пользующимся поддержкой трудящихся всего мира, полагали, что во всех случаях победу одержит именно Советский Союз. В отчетном докладе ЦК ВКП(б) XVII съезду партии отмечалось, что «вторая война против СССР приведет к полному поражению нападающих, к революции в ряде стран Европы и Азии и разгрому буржуазно-помещичьих правительств этих стран»
