От святого до горемыки - [3]
Сидор с Петькой столкнули лодчонку и враз заскочили в нее. Легкую «хариузовку» стало кидать, и она раза два гулко стукнулась о подводные камни. Петька оттолкнулся кормовым веслом, и лодка, выскочив из разбора, как норовистая лошадь, высоко взметнулась вверх и сразу же бросилась вниз в темную пучину. Сильными рывками помор вывел лодчонку на глубь, а Петька направил ее к Тонкому мысу, где стояли сети.
Порывы ветра становятся все сильнее и сильнее. Волны бугрятся, и на них появились белые гребешки, которые заглядывают в лодку.
— Не спужать Сидора… Знаю тебя, чертяку, оставишь в море сети — одне фитили снимешь, а то и тех не будет. Все сожрешь! — как с человеком разговаривает помор с ветром.
— Тять, эвон маяк! — крикнул Петька.
Голос парнишки, слетев с губ, мгновенно утонул в шуме и грохоте волн, но помор, внимательно следивший за каждым движением сына, все понял без слов.
Ловко лавируя между волнами, рыбаки подъехали к маяку. Сидор, изловчившись, схватил его и, стоя на ногах, потянул сети за обе тетивы.
А волны кидают лодчонку, как щепку. То она взлетит так высоко, что оттуда видать всю окрестную тайгу, то нырнет в темную пучину, где над головами людей угрожающе бурлит и шипит громада зеленоватой воды.
«Хорошо, что поставили на одну ставежку», — подумал Сидор, вырвав последние метры сетей.
Петька умело развернул лодку и направил ее к табору. Сидор изо всех сил нажимает на весла и попутно помогает сыну поворачивать норовистую лодчонку в ту или иную сторону. По тому, как слаженно действуют отец с сыном в такую штормовую погоду, было видно, что они уже не один сезон промышляют вместе.
Поравнявшись с разбором, рыбаки выждали самую большую волну и на ее гребне направили лодку в берег. Не успели они моргнуть, как «хариузовка» ударилась о мелкие камушки. Сидор с Петькой стремительно выпрыгнули и, ухватившись за борт лодки, потянули ее на берег.
Мокрые сети с рыбой да просочившаяся через щели вода сделали лодку неодолимо тяжелой. Как ни старались отец с сыном, не смогли ее сдвинуть с места.
— Погоди, Петька, подождем вон ту волну! — Сидор мотнул головой в сторону накатывавшейся громады.
Вот налетел стремительный вал и, как щепку, взметнул вверх лодчонку.
Петька оказался на миг в воздухе и засучил ногами. Краешком глаза он увидел, как отец, взмахнув руками, упал под лодку.
— Ой, мама! — в ужасе вскрикнул мальчик и бросился к отцу.
Второй день Петька с Егором и глухонемым Пашкой, подменяя друг друга, гребут в сторону дома. Лодка с больным Сидором Стрельцовым тянется на буксире. У Петьки сильно опухли ладони рук и сплошь покрылись ссадинами и кровяными мозолями. В перерывах, когда в греби садится сам Егор, он перебирается в свою лодку и с тревогой склоняется над отцом.
— Тять, тебе легче стало, нет? — дрожащим голосом спрашивает он.
— Пить… дай глотнуть, — с хрипом шепчет больной.
Напоив отца, Петька роется в огромной суме, сшитой из нерпичьей шкуры, достает кусочек черного, крепкого, как камень, сухаря. Перевалившись через борт, он отмачивает его, а затем долго-долго жует, пока не получится горькая кашица. Подцепив эту кашицу на указательный палец, он насильно толкает ее в рот больного. Сидор сердито мычит, машет головой и выплевывает.
— Ты же, тятя, с голоду замрешь!.. Пошто куражишься-то? — укоряет Петька отца.
Ничего не добившись, мальчик залезает под носовую шакшу[6] и, уткнувшись в водорез лодки, горько плачет. Ему так жалко отца, что он забывает про нудную мучительную боль в окровавленных руках.
Сидора спасло от неминуемой гибели то, что, упав, он оказался между двумя гранитными плитами и удар падающей лодки был смягчен ими. Но несмотря на это, у него была повреждена грудная клетка и сломана кисть правой руки. Ни на минуту не отступала страшная боль в пояснице.
Жалко, ох, как жалко Петьке отца, человека сильного и крепкого, который вытянулся, как покойник, и лежит пластом в лодке. Не ест ничего, а лишь пьет и пьет холодную воду. А разве от воды будешь сытым?
— Ты же, тятя, с голоду замрешь, — шепчет сквозь рыдания Петька.
О тонкие кедровые доски «хариузовки» мягко ударяются крохотные волны.
«Шлеп-шлеп, Петь-ша, шлеп-шлеп, Петь-ша», — успокаивают они мальчика на своем «водяном» языке.
Над Петькой наклонилась мама. В ее больших голубых глазах страдание. Она ласково глядит и убаюкивает его, как это делала она давным-давно. И мальчик, медленно кружась в каком-то жарком багряном мареве, быстро засыпает.
— Петька-а!.. Эй, дьявол, вставай!.. Растак-перетак! — кричит Егор с соседней лодки.
Но где докричишься! Из пушки пали, и то не разбудишь Петьку. Он спит себе спокойненько под своей шакшей и снов не видит никаких. Только иногда пробежит по его измученному лицу гримаса боли.
Егор рывками подтягивает стрельцовскую лодку и, засунув руку под шакшу, хватает Петькину ногу.
— Ой-ой-ой!.. Не надо!.. Не надо!.. Дяденька, больно мне! — спросонья отчаянно отбивается и кричит Петька.
— Не визжи! Подымайсь!
— Ой, руку!.. Ой, руку больно!.. Хоть бы чуточку еще соснуть… — со слезами умоляет Петька Егора Лисина.
Но Егор неумолим. Он сердито плюется и, захлебываясь грязным матом, укоряет мальчика, что они, Стрельцовы, жадюги и круглые дураки, безрассудно лезут в такой ветер в море за сетями. А теперь вот из-за вас мозоль руки, тяни вашу лодку на буксире.
Повести бурятского прозаика рассказывают о жизни таежников-промысловиков. Со страниц произведений встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых.Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».