От Шиллера до бруствера - [18]

«Почему бы не попробовать свои силы?» – подумал Алексей и, дождавшись, когда после экзамена в коридор вылетит очередной забракованный студент, вошел в аудиторию. За небольшим столом сидела молодая женщина и что-то записывала в блокнот, а рядом стоял маленький, невзрачный на вид очкарик в форме майора.

– Name? – спросил человек отрывисто.

– Крылов, – ответил Алексей.

– Vorname?

– Алексей.

Человек с интересом взглянул на вошедшего.

– Удивительно, но вы первый, кто правильно ответил на мой вопрос. Дело в том, что, когда у немца спрашивают его имя, он называет фамилию. Откуда вам это известно?

– Очевидно, у меня в детстве были хорошие учителя.

Экзаменатор протянул Алексею книгу.

– Начинайте читать вслух со второго абзаца.

«Забавно, – подумал Алексей. – Еще один сеанс художественного чтения». Но он ошибся. Текст оказался сложным, малопонятным и лишенным всякой романтики. Это был боевой устав немецкой пехоты.

– У вас хорошее произношение, – услышал он голос майора. – Как насчет разговорной речи?

– Полагаю, я ее порядком забыл, – признался Алексей.

– Это быстро восстанавливается. Сейчас под Свердловском организованы месячные курсы будущих переводчиков для освоения военной терминологии и языковой практики. Вот вам направление, – майор протянул бумажку.

– А что потом? – спросил Алексей.

– Потом – на фронт!

– Я не могу вот так все сразу бросить, у меня есть обязательства.

– Подключитесь позже. Запишите телефон. Моя фамилия Чанов. Этого достаточно.

Алексей вышел за дверь порядком ошарашенный. Что вообще происходит? Почему вдруг срочно понадобились переводчики? Среди толпившихся в коридоре студентов нашлись сведущие люди. Они рассказали Алексею, что в Свердловск с Дальнего Востока перебросили 70-ю армию, которая полностью укомплектована, но в ней отсутствуют переводчики немецкого языка. Алексей дождался Мирзояна, и тот подтвердил услышанное.

– Говорят, что первоначально 70-ю армию должны были направить под Сталинград, но после того, как немцев удалось там окружить, необходимость в этом отпала. Теперь армию готовят для прорыва на Курской дуге.

Вечером Алексей отправился, как обычно, к Глуховским, где его поджидал очередной сюрприз. Он застал Маргариту в приподнятом настроении.

– Скоро в Москву! – радостно воскликнула она. – Дела на фронте идут так успешно, что Сергею Петровичу с его институтом нет больше необходимости оставаться в Свердловске. Через неделю – другую уезжаем домой.

– Значит, сеансы чтения заканчиваются?

– Отчего же? Сергей Петрович не любит менять распорядок дня. Пока мы здесь, приходите, как обычно.

Алексей не стал посвящать Маргариту в свои дела. Он все еще колебался, словно ожидая какого-то побудительного толчка. Случилось это неожиданно. Зайдя в очередной раз на факультет, Алексей обратил внимание на памятную доску с фотографиями погибших в боях студентов МГУ, где появилось несколько новых имен. Последним, в правом углу, значился Заманский Олег Михайлович, с короткой пометкой: геройски погиб в боях под Ржевом. В коротко остриженном угрюмом сержанте невозможно было узнать обаятельного Олега, с его красивой шевелюрой и неповторимой улыбкой. Ни секунды не раздумывая, Алексей вышел на улицу и набрал номер телефона Чанова.

– Говорит Крылов Алексей из МГУ, помните меня?

– Вы всегда так долго принимаете решение? – услышал он в ответ.

– Наверное, да.

– Немедленно приезжайте на вокзал.

– Какой?

– С которого составы отходят на запад, естественно. Буду ждать вас у входа на перрон.

«Прощай холодный, неприветливый Свердловск! – мысленно воскликнул Алексей. – Вряд ли мы с тобой еще когда-нибудь увидимся».

Курская дуга

В состав, следовавший на фронт, Алексей попал буквально в последний момент перед отправкой. Размещались новобранцы в теплушках. Посреди вагона – печка, на которой разогревали размоченные в воде сухари. Горячее приносил дневальный по вагону, а спали вдесятером на нарах. Среди новобранцев были, кроме Алексея, еще двое будущих переводчиков. Пользуясь разговорником, они вяло разучивали вслух немецкую военную терминологию и набор несложных фраз для короткого первоначального опроса пленного. Их произношение, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Быстро сориентировавшись, Алексей, словно невзначай, заметил:

– Скучно работаете, господа! Предлагаю оживить занятие: вы выполняете по очереди роль переводчиков, а я буду военнопленным. Договорились?

– Name (имя)? – крикнул переводчик.

– Steinschweinmacher (Штайншвайнмахер)! – ответил на одном дыхании «военнопленный» Алексей.

– Dienstgrad (звание)?

– Gefreiter (ефрейтор)!

– Einteilung (подразделение)?

– Zweiter Zug der dritten Kompanie des ersten Pionierbataillones (второй взвод третьей роты первого саперного батальона), – не моргнув глазом, отчеканил на превосходном немецком Алексей.

Переводчики слегка обалдели.

– Где ты этому научился? – пробормотали они.

– С детства говорю по-немецки, – небрежно заявил Алексей.

На самом деле он успел заглянуть в разговорник рано утром, когда весь вагон еще крепко спал. С того дня его авторитет в теплушке стал непререкаемым, и он мог пользоваться в любое время словарями и разговорником.