От Шиллера до бруствера - [17]

Алексей, не задумываясь, достал из сумки большой кусок хлеба.

– Значит, все так плохо? – спросил он.

– Хуже некуда. Пошли, поговорим.

Выяснилось, что по приезде в Свердловск Мирзоян, как и Алексей, сумел найти состоятельных знакомых – жену и дочь крупного ответственного работника.

– Дочь – перезрелая девица, – рассказывал Мирзоян, – а с молодыми людьми сейчас туго. Вот и приставили меня к девице, чтобы я ее везде сопровождал. Пошли мы с ней как-то раз за хлебом и возвращаемся из булочной домой. Я несу ее сумку, а у нее в руках буханка и два довеска: маленький и большой. Она о чем-то болтает, а я глаз не могу оторвать от довесков и все думаю, как намекнуть, чтобы дала мне большой. Девица неглупая была и мой взгляд перехватила.

– Может быть, вы хотите… – начала она.

– Да, хочу вот этот! – воскликнул я радостно и, схватив довесок, тут же начал его жевать.

– А она что?

– По-моему, порядком испугалась. Потому что больше меня к ним в гости не приглашали. Видно, нашли другого сопровождающего.

– Да, история… – протянул Алексей.

– Я-то еще ничего, кое-как на базаре промышляю. А некоторые понемногу доходят. Веньке Люмкису с истфака кто-то подарил талон на крупу, а ему отоварили его лапшой. Он такой голодный был, что всю лапшу в сухом виде съел, и она у него внутри разбухла. Потом желудок пришлось промывать.

Разговор с Мирзояном поверг Алексея в уныние. «Нужно выбросить из головы чужие заботы и заняться собственными делами», – решил он. С помощью заработанных у Глуховского буханок ему удалось снискать расположение своей квартирной хозяйки, и она снабдила его старым тюфяком, которым можно было укрываться ночью поверх одеяла. Козу пристроили к соседям в хлев, и теперь по ночам в сенях стало тихо.

Но снаружи все больше холодало, и Алексей понял, что без зимней шапки и валенок он пропадет. Вздохнув, он отправился на пункт переливания крови, решив на этот раз не мелочиться и сдать сразу пятьсот кубиков. Кровь у него взяли охотно, но каково же было его разочарование, когда количество продуктов, полученных им по окончании процедуры, оказалось ничуть не больше, чем в предыдущий раз. И никакого обеда!

– Паек урезали, – коротко объяснили ему на выдаче.

Когда Алексей вышел на улицу, у него закружилась голова, и его начало подташнивать. «Ничего, отлежусь», – решил он и вечером, как обычно, отправился на сеанс к Глуховскому. Но тут с ним произошел конфуз. В какой-то момент во время чтения романа текст поплыл у него перед глазами, и книга выпала из рук.

– Вам плохо? – раздался чей-то встревоженный голос. Алексей заметил, что Глуховской дремлет, сидя в кресле, а над ним склонилась Маргарита.

– Извините, – пробормотал он. – Я сдал сегодня поллитра крови. Наверное, мне нужно было остаться дома, а я не рассчитал свои силы.

– У вас случился голодный обморок, – сказала она. – Выпейте рюмку конька, он вас взбодрит. Вот так! А теперь скушайте все, что лежит на этой тарелке.

– Да вы настоящая целительница! – невольно воскликнул Алексей.

– Мне пришлось в свое время ухаживать за мамой, так что у меня есть некоторый опыт. Маргарита улыбнулась. – Видите, я не всегда была такой бездельницей, как сейчас. А теперь рассказывайте, зачем вам понадобилось сдавать сразу столько крови?

Алексей не стал сочинять небылицы.

– Мне нужны теплая шапка и тулуп, – чистосердечно признался он.

– Это поправимо, – тут же откликнулась Маргарита. – У Сергея Петровича давно лежит в шкафу кроличья ушанка, которая ему мала. Он не будет ее носить, мы недавно приобрели ему пыжиковую шапку. Подумаем о тулупе. Не вздумайте отказываться! Рассматривайте это, как вознаграждение за хорошую работу. Сергей Петрович очень доволен вашим чтением.

* * *

На следующей день Алексей пошел в институт и разыскал Мирзояна.

– Мне позарез нужны валенки, Самвел, – сказал он ему. – Ты давно промышляешь на базаре, у тебя есть опыт. Выручай!

Мирзоян чувствовал себя на базаре, как рыба в воде. Уверенно торговался с барыгами, бесцеремонно щупал вещи, приценивался, качал головой, цокал языком и двигался дальше. В результате долгих поисков, в обмен на буханку хлеба, пачку сливочного масла и бутылку красного вина Алексею удалось приобрести подбитые кожей валенки, из которых один был целый, а другой слегка прожжен с правой стороны.

– Его легко можно подлатать, – заверил Алексея Мирзоян. – За твои продукты ничего лучше здесь все равно не найдешь.

Между тем, на дворе становилось все холоднее. Алексей поражался стойкости своей квартирной хозяйки. Высунув голову на сорокаградусный мороз и поведя носом, она каждое утро невозмутимо повторяла одну и ту же фразу:

– Морозно, ну дык и не сказать, что ветер дут!

Облачившись в новую ушанку и залатанные валенки, Алексей взбодрился и стал прикидывать, как бы поскорее обзавестись тулупом, но тут произошло событие, перечеркнувшее все его повседневные заботы. Зайдя в институт на очередную встречу с Мирзояном, Алексей увидел, что перед одной из аудиторий толпятся студенты, оживленно между собой переговариваясь.

– Что здесь происходит? – полюбопытствовал он.

– Экзамен по немецкому языку. Набирают переводчиков в армию. Только вот пополнение идет туговато – знатоки-то, сам знаешь, какие.