От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв. - [40]
В качестве конкретных примеров можно рассмотреть эволюцию Китаевского поселения под Киевом и древнерусского Белгорода. Эти примеры как раз демонстрируют эволюцию возникших в X в. укрепленных поселений в города древнерусского времени.
Китаевское поселение изначально представляло собой городище, которое возникает в X в.[508] С.И. Климовский предполагает, что Китаевское городище является городищем-убежищем[509], проводя аналогии с однотипными городищами, открытыми Б.А. Тимощуком. Анализ исследованных захоронений на могильнике близ городища позволяет прийти к выводу, что значительная часть погребенных принадлежала к военной страте общества; вещевой инвентарь датируется в пределах второй половины X — начала XI в. В пользу занятий военным делом говорит не только инвентарь погребенных, но и наличие на костяках следов прижизненных травм, полученных в ходе военных действий[510]. Позже, в XI в., рядом с городищем возникает селище, занимающее площадь около 40 га, резко уменьшается число дружинных захоронений на могильнике, на городище все более отчетливо начинают прослеживаться следы ремесленного производства. Таким образом, Китаевская крепость приобретает черты пригородного поселения аграрного типа[511]. Это можно рассматривать как один из вариантов эволюции так называемых «дружинных поселений» в поселения древнерусской эпохи.
Другой не менее интересный вариант представляет ранняя история Белгорода — одного из древнейших городов Русской земли, расположенного на западной околице села Белгородка Киево-Святошинского района Киевской области в 23 км к юго-западу от современного Киева. Это городище, поражающее своими размерами — 95 га (!), на протяжении ушедшего столетия неоднократно становилось объектом археологических исследований[512]. Именно раскопки Белгорода, особенно те, что проводились в советское время, не смогли выявить следов развитого ремесла и торговли, зато вскрыли следы обширной усадебной застройки[513]. Это обстоятельство заставило исследователей усомниться в частновладельческом и княжеском характере Белгорода[514]. А.Н. Кирпичников, а вслед за ним и П.А. Раппопорт фактически дезавуировали утверждения своих предшественников, указывая на военно-политическое, а не экономическое значение Белгорода[515]. Позднее И.Я. Фроянов и А.Ю. Дворниченко использовали пример возникновения Белгорода для иллюстрации распада родовых отношений и складывания отношений территориальных[516].
Основание белгородской крепости Повесть временных лет датирует 991 г.[517] Возникает вопрос — возникли город на пустом месте, или крепости эпохи Владимира предшествовало какое-либо поселение? Некоторые историки, основываясь на интерпретации существующего археологического материала, полагали, что Белгород возник в результате непрерывной эволюции раннеславянского поселения в город древнерусской эпохи[518].
Еще во время первых раскопок В.В. Хвойки и Н.Д. Полонской 1909–1910 гг. в нижних слоях детинца и под крепостными стенами были обнаружены следы раннеславянской керамики. В 1958 г. В.Д. Дяденко выявил на территории городища несколько хозяйственных ям с кружальной и лепной керамикой X в.[519]
В ходе исследований 1966–1975 гг. на белгородском городище удалось проследить очертания древнейшего поселения мысовой формы, ограниченного с запада рекой Ирпень, а с юга — оврагом. По мнению Г.Г. Мезенцевой, это городище предшествовало крепости эпохи Владимира[520]. В ранних публикациях мною также было высказано предположение о том, что это следы городища — общинного центра[521]. Однако новейшие археологические исследования и внимательный анализ уже имеющегося вещевого материала ставят под сомнение эти предположения.
Тщательный анализ керамического материала, произведенный В.Ю. Непомящих, привел исследователя к выводу, что реально материал ранее конца X в. с раскопок белгородского городища отсутствует[522]. Выявленный с напольной стороны вал, который Г.Г. Мезенцева приписывала древнейшему славянскому городищу, не содержит никаких находок ни в насыпи, ни у основания. Материалы с его поверхности относятся к XI–XIII и XVI–XVII вв. Сам вал возведен на материковом основании, а не на поверхности культурного слоя[523]. Стоит согласиться с мнением В.Ю. Непомящих, что остатки укрепленного вала следует отнести ко времени возведения белгородской крепости довладимирова времени, то есть ко второй половине X в.[524]
Развивая высказанную мысль, позволю предположить, что первоначальное белгородское городище было возведено в 970–980-х гг. в качестве одного из опорных пунктов власти киевских князей. Достаточно оценить само местоположение Белгорода, который является одной из крепостей на киевско-древлянском пограничье. Во всяком случае, еще В.А. Пархоменко рассматривал Белгород как центр, обеспечивающий спокойствие в прилегающих древлянских землях, а Б.А. Рыбаков даже допускал мысль, что Белгород в конце X в. был одним из центров земли древлян, где княжил Святослав Владимирович[525].
К этому периоду существования крепости относятся два наиболее ранних погребения из состава белгородского могильника — трупосожжение воина с женщиной и конем
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.