От праздника до праздника. Сценки семейной жизни в блюдах и картинках - [6]
Достаем из ухи рыбу, убираем кости, кожу и возвращаем обратно в суп. Предлагаю довести до кипения еще раз и выключить. При подаче можно посыпать черным молотым перцем.
Вообще, супы имеют лично для меня огромное значение. Это основа дневного рациона, подзаправка в течение дня. Можно не поужинать, но суп должен быть всегда. Так, наверное, по-советски, меня приучили с детства. И, как идейный последователь советской кулинарной традиции, я и своих детей стараюсь приучить любить суп.
Но прерву с неохотой супную оду.
В Пеленочке случился еще и один из лучших Новых годов в моей жизни. Мы купили на рынке рядом с домом маленькую елочку, на большую у нас просто не было денег. И до чего она оказалась складная и красивая – просто загляденье! Повесили игрушки. Я загадала желания, которые написала на бумажке и положила в специальный мешочек. Его тоже поместила на елку. На Новый год к нам из Петербурга приехали Лешина мама Алена с маленькой Полиной, младшим на тот момент ребенком в семье. И первое, что сделал любопытный ребенок, бросился к елке, к красному мешочку с моими желаниями: «А это что такое?!»
У елки завязалась борьба. Я не хотела, чтобы мои желания были прочитаны. Елочка упала, красный мешочек я победно держала в руке, а Полина все просила и просила показать, что там.
Теперь она, рассудительная студентка и мой друг, со смехом вспоминает этот случай: «А все-таки, что там у тебя было?»
Переезд
Постепенно все уперлось в квартирный вопрос, который москвичей уже испортил, а до Петербурга тогда еще не добрался. Где жить молодой семье?!
У нас с мамой была только та квартира, в которой мы всегда жили, а у родителей моего мужа была бесхозная квартира в центре Петербурга, нуждавшаяся в ремонте. Что такое «нуждающаяся в ремонте питерская квартира», я поняла потом, а тогда я была довольна и счастлива от осознания владения отдельной жилплощадью.
Квартира наша, надо сказать, примечательная. Расположенный на брегах Невы дом относится к первой береговой застройке в городе, уходящей в XVIII век. Вряд ли наш флигель такой древний, но доподлинно известно, что, находясь во дворе барского дома, он нес функцию хозяйственной пристройки – каретника, достраивался и перестраивался. Так вот, в середине XIX века его хозяин, генерал-адъютант Игнатьев, решил надстроить свой каретник домовой церковью. На чердаке, который сейчас отдан под общедомовые коммуникации и спрутообразный батарейный розлив (он же коллектор), сохранились еще фрагменты золотых фресок. Я это знаю доподлинно, потому что, когда случился в квартире потоп – от морозов лопнули все отопительные трубы и пресловутый розлив и потекли на нас, – мы в сопровождении сантехников туда залезли и сами все увидели.
В советское время это была коммуналка, как и большинство квартир в Петербурге. Представьте, что вопрос коммуналок здесь до сих пор не решен!
А о церкви сейчас напоминают лишь большие закругленные окна, какие обычно бывают в храмах, и все еще высокие потолки, несмотря на чердачные перекрытия жилконторы.
Поскольку Москва и Санкт-Петербург находятся относительно недалеко друг от друга, я пару лет все-таки моталась между двух столиц по рабочей надобности. Вот если бы муж был, например, из Челябинска, это было бы сложнее, хотя человек привыкает ко всему и со всем способен справиться, если ему надо.
Я работала режиссером программы о новинках книгопечатания на одном из телеканалов. Съемки проходили в Москве, а монтировала я дома, в Петербурге. Готовый материал отправляла коллегам в столицу по электронной почте. Муж за это время успел поработать на другом центральном телеканале тоже режиссером, забросить работу, снова начав рисовать.
Окончательный переезд в Петербург случился после рождения детей. Они растут петербуржцами, но к Москве заочно относятся с любовью и теплотой. Там живет одна из бабушек, моя мама – баба Катя. Совсем недавно мой старший шестилетний Глеб хотел уехать в Москву в поисках жены, но почему-то передумал и решил остаться у нас, в Санкт-Петербурге, искать здесь, и обязательно красивую.
– Но послушай, красота – не главное, – говорю я ему, выезжая со двора – мы едем в детский сад. – Главное, чтобы человек был хороший, характер важен. Чтобы был хороший…
– А у тебя хороший характер? – спрашивает пятилетний Митя. – Ты же не разрешаешь мне прыгать на диване и стоять на голове!
– У меня – хороший, во всяком случае, папе нравится. А прыгать с дивана опасно, можно голову сломать, – решительно отвечаю я.
И мы поехали дальше молча. Каждый обдумывал свое. Глеб – красивую невесту и важность характера, Митя – вариант «безопасного» прыжка с дивана, а я – себя… Что я за человек? Легко ли со мной? Нормальная хотя бы? Недолго думая, я пришла к выводу, что, наверное, я ангел… с ангельским характером. Точно. «Тут и нечего обсуждать», – вывела я, подъезжая к детскому саду.
И на минутку успокоилась. Мне кажется, что я стала гораздо лучше, чем была, когда выходила замуж. И совсем хорошей и умной я стала после рождения детей. Забросив свою журналистско-режиссерскую деятельность, я занялась ими.
И оказалось, что кормить, поить, воспитывать, водить на кружки и разбираться в конфликтах двоих довольно активных братьев-погодков непросто.
