От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности - [58]

Церковь – словно длинный-предлинный поезд. Приходилось ли кому-нибудь из вас когда-нибудь ездить на «поезде вообще»? Никогда и никому. Садясь на поезд, ты попадаешь в определенный вагон. Или ты остаешься на перроне, или, если ты все же решаешь отправиться в путь, тебе нужно выбрать определенное место, купе: это твой способ ехать на поезде. Поезд длинный, в нем есть вагоны разных типов, и каждый человек находит свое место и едет в своем вагоне. Поезд такой длинный, что ты не видишь локомотива – а это Сам Иисус Христос. Да, поезд длинный, локомотива не видно, но поезд идет и поэтому ты готов поклясться, что локомотив есть и отлично работает. Поезд идет, народ Божий растет и продвигается вперед во времени и в истории; но присоединиться к нему можно, только войдя в определенный вагон. И если ты говоришь сыну: «Поедем со мной!» – ты должен сказать ему: «Сядем в этот вагон, он нравится мне больше других».

Это касается всех предложений, которые мы делаем нашим детям: или они доступны для проверки (конкретной, деятельностной, жизненной), или эта часть реальности, эта позитивная гипотеза, которую мы им сообщаем, настолько общая и абстрактная, что им нет до нее никакого дела. Думаю, слова отца Джуссани об общинном характере проверки нужно понимать именно так.

 В свободное время

Третье и последнее условие: свободное время. «Предложение, неспособное заинтересовать молодого человека в его свободное время, по-человечески неприемлемо, узко». К воспитанию нельзя подходить как к своего рода катехизации, когда вся проблема свободного времяпрепровождения сводится к тому, чтобы дети вели себя спокойно, не совершали плохих поступков.

Необходимо ясно и без недомолвок прийти к ребенку с ответственным предложением принять всерьез определенные ценности – именно в то время, которым он распоряжается по своему усмотрению. Понимая это, молодые люди принимают предложение; дело взрослого – серьезность в постановке задачи.

«Через деятельность, вдохновленную идеалом, занимающую свободное время, подросток научится следовать своей гипотезе и в остальных ситуациях, где это следование усложняется давлением необходимости». Почему я говорю, что это гениальная догадка? Потому что в ней заложен важнейший педагогический и психологический критерий: «В этот переходный период любое проявление нетерпеливости со стороны воспитателя, идет ли речь о школе или о семье, является безосновательным и обнаруживает абстрактность и непонимание присущей воспитанию динамики».

Не будьте нетерпеливы, закон воспитания любовь, у нее свои сроки; воспитание измеряется терпением, добродетель воспитателя – терпение, потому что нужно время, чтобы истина, реализовавшаяся в одном фрагменте жизни, охватила ее целиком. Невозможно требовать от ребенка, от подростка всей полноты вовлечения сразу, оно приходит постепенно (мы и в зрелом возрасте не всегда на это способны). В предложение уже включена эта полнота, эта итоговая цель воспитания – но развитие происходит постепенно.

Дальше отец Джуссани добавляет: «Поэтому совершенно не имеет под собой оснований призыв к усердию в школьных и домашних делах как приоритетных по сравнению со свободным временем, которое для него (ребенка) уже связано с идеалом». Этот призыв звучит примерно так: «Сначала возьмись за учебу, а потом уже будем говорить обо всем остальном; делу время, потехе час». Мы часто произносим такие нелепости словно самоочевидные вещи, но они только разрушают. Поступать нужно наоборот. Случается, что кто-нибудь из родителей приходит ко мне и рассказывает, что сын не учится, не хочет больше ходить в школу; однако из беседы я узнаю, что, когда ребенок принимает решение сам, то есть речь идет о его свободном времени, он ведет себя вполне ответственно, держится чего-то истинного, доброго, великого. Глупо говорить ему «делу время», потому что воспитательный процесс и психологическая динамика подразумевают обратное.

Ты узнаешь, что у твоего сына, который в данный момент ненавидит школу, есть интересный друг, ты знаком с ним и знаешь, что он хороший человек. Сын, конечно, ведет себя просто ужасно, не хочет учиться, делать домашние задания, не хочет делать вообще ничего, с ним невозможно найти общий язык, обязанности по дому для него каторжный труд – но с этим другом он с удовольствием общается. (Я говорю именно о друге, а не о подруге. Проблемой подруг в этом возрасте я бы вообще не задавался; сегодня девушка запросто может стать могилой воспитания – и детям приходится это объяснять, приводить доводы. Все мы знаем, влюбленность – самое прекрасное, что только есть в мире, но всему свое время. Пустота жизни все больше снижает ту возрастную планку, когда у юноши появляется девушка, и наоборот. Но этой связью молодые люди пытаются заполнить абсолютную пустоту, а когда они обнаруживают ее и во влюбленности, впадают в глухое отчаяние. Необходимо предупреждать их: имейте в виду, такой механизм не работает!) Если я вижу, что мой сын привязан к хорошему мальчику, и понимаю, что его компания ему полезна, чего мне ни в коем случае не следует делать? Заставлять его ощутить противоречие между его выбором, касающимся свободного времяпрепровождения, и обязанностями. Самой страшной ошибкой было бы сказать ему: «Нет, ты не будешь общаться с этим мальчиком, пока не исправишься, пока не начнешь учиться, слушаться маму…» Это просто кошмарно! Что сделает мудрый родитель? Будет всеми силами держаться за эти отношения, потому что они могут стать той возможностью, которая постепенно, словно под давлением, проникнет во всю его жизнь.