От Копакабаны до Амазонки - [64]

Губернатор Мигель Араес принимает меня за столом. На вид это типичный уроженец сертана, молчаливый И серьезный, пьет лишь молоко, скуп на улыбку. Роскошь изгнана из его окружения, здесь царит почти аскетическая простота. Будучи чиновником, а теперь губернатором, он жил и живет исключительно на свое жалованье, никаких побочных доходов. Как Селсе Фуртаду, как многие другие защитники бразильских государственных интересов, он слывет неподкупным — символ новых времен. Эпоха снисхождений и взяточничества отмирает, наступает время справедливости. Горьковатый юмор: «Вас не пугает, — смеясь спрашивает он, — что вы сидите и попиваете молоко с красным губернатором Пернамбуку?» В дальнейшем он первым в Бразилии с энтузиазмом встретит энциклику Иоанна XXIII и вместе со студентами предложит, чтобы ему была вручена премия мира.

Из него невозможно выжать оценку, даже слово о событиях, потрясающих страну на всем протяжении от Риу-Гранди-ду-Сул до Амазонки, или хотя бы мнение о проектах аграрных реформ. Он молчит с упрямством уроженца полигона засухи. На вопрос о положении в Ресифи он отсылает меня к официальному бюллетеню штата Пернамбуку, изданному его предшественниками: 85 процентов домов — глинобитные постройки, лишь 10 процентов из них имеют водопровод, 40 процентов — электричество; один дом из 950 имеет канализацию, город (300 тысяч жителей в 1940 году, 500 тысяч в 1950 году, 800 тысяч в 1960 году) дергается в голодных судорогах.

Его ближайшая программа укладывается в одну фразу и четыре пункта. Прежде всего: применять законность ко всем без исключения. Никаких полюбовных сделок, никаких жеито и комбинаций. Равноправие и справедливость.

Отсюда вытекают четыре пункта: дать мелким владельцам из глубин, по границам полигона засухи, кредиты дли внедрения продовольственных культур; открыть в этой связи в Ресифи централизованный рынок под контролем губернатора, с тем чтобы избегать затоваривания и понизить цены на важнейшие пищевые продукты; установить с помощью центрального правительства строгий минимум зарплаты в 15 тысяч крузейро (105 франков), чего никогда не знала сахарная зона; в самом Ресифи развернуть строительство дешевых жилищ. Больше я не добился ни единого слова. Только уточнение: «Если в Бразилии проголосуют за аграрную реформу, мы внесем соответствующие изменения».

В последний раз я увидел его в воскресенье утром в окружении помощников на рабочем заседании, с осунувшимся от усталости лицом, но такого же деятельного и неразговорчивого. Четыре минуты уделил мне секретарь по здравоохранению Мигель Невтон:

— Детская смертность в Ресифи в возрасте до одного года достигает 300 на 1000; в глубине штата — 500 на 1000 человек; в школах Ресифи 77 процентов детей поражены кишечными заболеваниями, в основном двумя видами паразитов: анкилостомозом и шистоматозом; в глубинке 80 процентов всего населения больны либо тем, либо другим.

Такой выглядит сегодня сахарная земля.

Глава XII ПИОНЕРЫ ЗЕЛЕНОГО АДА

Коль всюду разбой, достатка не жди.

Бразильская пословица

Натал остается в памяти лишь куском звенящей москитами ночи, где мы опускаемся, чтобы набрать горючего. Его качают ручной помпой из бочек в слепящем свете фар какого-то джипа. Сюда после трехтысячекилометрового перелета через Южную Атлантику садился Мермоз, летевший, голый по пояс, над самыми волнами, осыпаемый солеными брызгами пенистых валов. После 1936 года ни один одномоторный самолет, несмотря па все успехи авиации, не решился повторить будничный подвиг пионеров Аэропосталя, летавших из Дакара в Бразилию; сейчас четырехмоторные машины «Эр Франс» направляются прямо в Рио-де-Жанейро, а Наталю остался лишь его ореол отгремевшей эпопеи.

Как и весь штат Риу-Гранди-ду-Норти, город взволнован вступлением в должность вновь избранного губернатора. Едва заняв свое кресло, он назначил следственную комиссию для разбора финансовой деятельности своего предшественника, и вся пресса от Ояпока до Риу-Гранди публикует один разоблачительный материал за другим. Обвинения сыплются как из рога изобилия. В предчувствии этого бывший губернатор перед своим уходом изъял все официальные документы, по которым можно было бы установить его виновность. Выявилось, что оп накупил на общественные деньги автомашин по 300 тысяч крузейро и отдал за бесценок своим приверженцам, которые их перепродали по прежней стоимости. Разница пошла на предвыборную кампанию. Прочие суммы просто-напросто раздавались политическим руководителям провинции. Он же присвоил миллионы, выделенные федеральным правительством для помощи жертвам страшнейшей засухи на полигоне в 1958 году, когда на северо-востоке гибли тысячи людей. Он же, получив сначала 27 миллионов, а затем 59 миллионов от федерального министерства образования, растратил их… без малейшего отчета. Он же учредил за три последних месяца своего правления 2 тысячи чиновничьих должностей, которые опустошили кассу… Все это вынудило нового губернатора предложить поправку к конституции штата о запрещении назначать на государственную службу прямых родственников губернатора, председателя законодательного собрания и верховного судьи позднее чем за шесть месяцев до истечения их мандата на правление. Назначение будет производиться путем конкурса, объявленного в официальной газете штата, с последующим утверждением губернатора. Бывший губернатор, теперь, сенатор, заседающий в Бразилии, выступил с решительным протестом, его поддерживает лидер Национально-демократического союза (консерватор). Поглядим, что будет дальше! Но дело это показательно в том смысле, что движение против коррупции дошло даже до самых далеких земель, где хозяйничают всесильные латифундисты… Бразилия приходит в движение.