От каждого – по таланту, каждому – по судьбе [заметки]

*Романовский С.И. Наука под гнетом российской истории. СПб., 1999. 344 с.

*Романовский С.И. Нетерпение мысли или Исторический портрет радикальной русской интеллигенции. СПб., 2000. 368 с.

* Марина Цветаева незадолго перед возвращением в СССР написала, что непосредственное соприкосновение с советской действительностью ни для кого добром не закончилось. Все за это заплатили: «Гумилев – жизнью, Есенин – жизнью, Кузмин, Ахматова, я – пожизненным заключением в самих себе».

** А. Белинков в 1997 г. выпустил книгу под уничижительным названием «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша». Имя писателя выбрано не случайно, ибо «автор делает акцент на том, что Олеша – один из рядовых участников в повальном процессе оскудения советской литературы». А. Белинков свою позицию обозначил так: «Я написал книгу, в которой пытался рассказать о том, что советская власть может растоптать почти все, и делает это особенно хорошо, когда ей не оказывают сопротивления». И далее: «Я не люблю своего героя, потому что он не был третьей силой». За свою «правду» (не об Ю. Олеше, само собой) А. Белинков расплатился 13 годами лагеря. Вернувшись домой, он задумал своеобразную трилогию о наиболее характерных художниках слова каждого из трех уже отмеченных нами типов. Успел он осуществить только треть намеченного.

Но и в книге об Олеше он-таки сказал еще об одной грани своей позиции: нельзя писать историю советской литературы, сострадая и оправдывая. Это – вариант попустительства, а не гуманности. Писать о таких, как Олеша, надо так, чтобы были ясны и мотивы их деяний, и подоплека их страха, и изнанка их предательства. Гений и злодейство, как показала реальная история, очень даже совместимы, как совместимы гений и малодушие, гений и трусость. Понятия эти лежат в разных плоскостях и, следовательно, есть линии их пересечения. Иначе, кстати, и быть не может, ибо злодейство и все прочие прелести всегда порождаются страхом за свой гений.

* В конце 1935 г. А. Толстой писал Горькому: «Я работаю над первой книгой третьей части “Хождения по мукам”. Взялся с трудом, с самопринуждением, но сейчас увлечен, так что дым идет из головы… Трудность написания романа – в количестве материала, в том, чтобы все успеть переварить, не обожраться, но, кажется, выходит лучше, чем “Петр”». А ведь А. Толстой говорит о повести «Хлеб», вещи не просто беспомощной, но в определенном смысле – позорной.

* Весь исторический период господства в нашей стране идеологии ленинизма как бы естественным образом распадается на этапы: оголтелый ленинизм (1917-1927), взбесившийся ленинизм (1928-1953), взбалмошный ленинизм (1954-1964) и, наконец, бездарный ленинизм (1965-1991). Некоторая экстравагантность наименований этапов отражает тем не менее самую суть той генеральной линии, которую проводили последовательно сменявшие друг друга вожди: Ленин – Сталин – Хрущев – (Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев).

* Только за три осенних месяца 1925 г. Есенин подготовил к изданию три толстых тома своих сочинений, написал поэмы «Пармен Крямин» и «Черный человек», множество прекрасных стихов.

* Яков Блюмкин был начальником личной охраны Троцкого. Именно он в 1918 г. убил немецкого посла в России фон Мирбаха.

* Через некоторое время и самого Г. Устинова – в петлю.

* Еще в 1923 г. Есенин написал статью «Россияне» (Впервые ее опубликовал журнал «Москва», 1990. № 8). Он ее, само собой, показывал многим. А там есть такие слова: «Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть перед искусством. Выработать себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы… Давно стало явным фактом, как бы не хвалил и не рекомендовал Троцкий разных Безымянских, что пролетарскому искусству грош цена…»

* Уже вскоре смерть Есенина станет для его бывшего друга весьма прибыльным бизнесом. Он разъезжал по стране и рассказывал – какие они были неразлучные друзья и как он, безгрешный Мариенгоф, пытался вытащить гибнущего поэта (не без дарования, что уж тут) из пьянства и вечных скандалов.

* У Есенина, надо сказать, было много завистников. Они не скрывали своей радости, узнав о его смерти. На многие годы, задвинув собою тень Есенина, они стали наперегонки клеветать, глумиться, ёрничать. Их «воспоминания» преследовали лишь одну цель – угодить власти поношением «есенинщины», а заодно и свое «творчество» продемонстрировать. Лишь один пример: А. Крученых не пожалел своих трудовых накоплений, чтобы издать на них мгновенно состряпанные и крайне злобные брошюры «Черная тайна Есенина», «Лики Есенина от херувима до хулигана», «На борьбу с хулиганством в литературе», «Н. Бухарин против Есенина». Но все это было откровенной чернухой и именно так воспринималось большинством читателей. Никакого значения знавшие творчество Есенина пасквилям А. Крученых не придавали. Куда более гнусной клеветой на поэта стал «Роман без вранья» А. Мариенгофа, где все его страницы – рядящееся под правду откровенное враньё неудачливого завистника.

* Не исключено, что выставка, открытие которой опрометчиво было намечено Маяковским на декабрь 1929 г., была перенесена на начало следующего года сознательно и не самим поэтом, а теми, кто «понимал ситуацию» тоньше и точнее. Дело в том, что на декабрь 1929 г. приходились всенародные торжества по случаю 50-летия «вождя народов», и Маяковский не имел права разбавлять народное ликование вниманием к своей персоне. Возможно, по этой именно причине и не почтила его выставку своим «высоким вниманием» вся номенклатурная элита страны, которую он, само собой, пригласил лично.

* Маяковский не простил Есенину «штабс-маляра» и по крышке гроба погибшего поэта ударили его злобные строки: «Умер звонкий забулдыга-подмастерье».

* Чтобы не возникало двусмысленных толкований этой фразы, поясню, что Т. Яковлева была рослой женщиной, буквально под стать Маяковскому.

* Уже в наши дни стали появляться «авторские» прочтения этой трагедии. Из пальца высосанные. Так, Вал. Скорятин в книге «Тайна гибели Владимира Маяковского» (М., 1998. 269 с.) убежденно доказывает, что Маяковского убили «органы». Что «заказал» поэта, само собой, Сталин, заказ принял к исполнению Я.С. Агранов, а уж кто исполнил роль килера – не суть и важно. При этом «доказательства» вычитываются только между строк, ибо даже в самых секретных архивах никогда следов подобных злодеяний не оставляют. И никаких таких документов автор там обнаружить не мог. Все, к сожалению, шито белыми нитками, вся логика строится не на анализе фактов (где их взять?), а на архивной шелухе, на додумываниях и домысливаниях, на подтягивании того, что есть, к тому, что хочется. Часто, прочитав очередной архивный документ, автор задает вопрос: «Невероятное предположение?». И сам же отвечает: «Возможно». Главный его довод: Маяковский активно не нравился Сталину. Тот лишь «подумал вслух» что-то такое, а уже услужливые аграновы готовы на крайность.

* С мужем Цветаева всю жизнь была на Вы. Нельзя сказать, что это было проявлением особого уважения, которое было даже выше физической близости. Нет, конечно. Скорее это результат ее изначально инстинктивной, а затем и сознательной отстраненности от мужа, знак определенной дистанции, которая ни при каких обстоятельствах не сокращалась; постоянное напоминание ему, что у каждого из них – своя жизнь. Впрочем, о муже Цветаевой мы еще поговорим чуть далее.

* Чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно почитать его письма к сестре – Е.Я. Эфрон (См.: Марина Цветаева. Неизданное. Семья. История в письмах. М., 1999. 592 с.).

* И еще одна запредельная вещь повторилась через 20 лет: в 1920 г. Марина не пошла хоронить свою дочь Ирину, в 1941 г. не участвовал в похоронах матери ее сын.

* Демьян Бедный говорил, что возьмет Сталин книги из его библиотеки, а вернет с жирными, замусоленными страницами.

** Многие замечали тонкую шею В.М. Молотова.

* Кассандра – троянская царевна, наделенная влюбленным в нее Аполлоном даром пророчества, но, отвергнутый возлюбленной, он сделал так, что ее пророчествам никто не верил.

* Впервые текст этой «Оды» был напечатан в 1976 г. в Париже, в IV (дополнительном) томе Собрания сочинений Мандельштама.

* Оценки «Оды» Мандельштама разнятся. Б. Сарнов полагает, что ее мог написать любой заурядный рифмоплет. Ст. Рассадин возражает – это все же творение «мастера». М. Гаспаров считает, что «Ода», безусловно, лучшее из худших сочинений Мандельштама о Сталине. И. Бродский, никак не мотивируя свою мысль, вознес ее до «гениального» уровня.

* Слова эти есть в письме Марины Цветаевой, адресованной Пастернаку в 1935 г. И Сталину их скорее всего приписали мемуаристы, никогда, кстати, с ним не общавшиеся.

* «Письма Б.Л. Пастернака к жене З.Н. Нейгауз-Пастернак». М., 1993. 248 с.

* В 1942 г. Пастернак писал К.И. Чуковскому: «Когда пять лет назад я отказывал Ставскому (Генеральный секретарь ССП. – С.Р.) в подписи под низостью и был готов пойти за это на смерть, а он мне этим грозил и все-таки дал мою подпись мошеннически и подложно, он кричал: “Когда кончится это толстовское юродство?”».

* Даниил Данин вспоминал, что Суркова в литературной среде называли «гиеной в сиропе».

* Много ранее, 23 января 1947 г., Пастернак подписал договор с «Новым миром» на публикацию романа «Иннокентий Дудоров (Мальчики и девочки)», объемом 10 авторских листов. Сдать его он должен был в августе 1947 г. Не сдал. На него подали в суд о взыскании аванса.

* Стенограмма этого собрания была опубликована только в 1988 г. в журнале «Горизонт», № 9.

* Там всё прекрасно понимали. Премия ждала своего часа. 9 декабря 1989 г. ее получил сын писателя Е.Б. Пастернак.

* В этой статье Чуковский просто продемонстрировал два самых ярких поэтических лица России того времени, показав их литературные различия. Но именно это уже скоро стали инкриминировать Ахматовой – ее лицо Советской России было ненужно.

* В одной из своих речей Л. Берия употребил то же выражение «лагерная пыль». Кто автор: Ахматова или Берия? Думаю, что все же Берия (тут я поверил «на слово» И. Лосиевскому и его книге «Анна Всея Руси», ибо сам не штудировал речи Берии – нет желания). Так вот, если Берия ввел в оборот ныне почти что фольклорное выражение «лагерная пыль», то Ахматова просто вставила его в поэму. Обратное немыслимо.

* Сама Ахматова была уверена, что постановление спровоцировала ее встреча в 1945 г. с сотрудником британского посольства И. Берлиным. Когда И. Берлин был у Ахматовой в Фонтанном доме, то приехавший вместе с ним в Ленинград сын У. Черчилля, узнав, где в данное время находится И. Берлин, прошел во двор Шереметевского дворца и во всю глотку стал по-английски звать своего спутника. По городу слух: англичане уговаривали Ахматову уехать из СССР и она согласилась. Сталин, узнав про эту историю, сказал якобы: «Что, монашенка принимает английских шпионов?». Думаю, однако, что если и имел в виду Сталин этот факт, готовя то злосчастное постановление, то только в ряду всех прочих.

* За три месяца до этой встречи Ахматова написала Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову письмо с просьбой о скорейшем пересмотре дела сына. Ответа так и не дождалась.

* Роман этот Горький писал в США, как некогда в Италии писал свои «Мертвые души» Гоголь. «Мать» сам автор называл «одной из наименее удачных» своих книг. Зато Ленин, прочитав его, сразу объявил Горького родоначальником «пролетарского литературного движения», классиком «пролетарского искусства». Большевикам это было надо, а Горькому – приятно. Ведь он уже классик, да к тому же лидер, вождь! Он всегда любил опознавательные бирки.

* В 1918 г. Сталин написал: «Революция не умеет ни щадить, ни хоронить своих мертвецов». Пусть Горький одумается, а то попадет к тем, кого революция «отвергла». А «Правда» писала: Горький носил маску борца за демократию, теперь он ее сбросил. И все увидели: он не «Буревестник революции», а гагара, ибо не видит счастья в битве, «упоения в бою»…

* 8 января 1924 г. Булгаков сокрушается в дневнике: «Троцкого выставили. Что будет с Россией, знает один Бог. Пусть он ей поможет!» А ведь знал он еще по Киеву, что Троцкий – это палач. Теперь же Россия без него пропадет. Тут противоречий нет. Просто – это эмоции, отражающие разный внутренний социальный заказ: в 1919 г. – один, в 1924 г. – другой.

* В книге Бориса Соколова «Три жизни Михаила Булгакова» (М., 1997. 432 с.) развивается мысль о том, что к Ленину Булгаков относился «совсем не позитивно». И даже образ профессора Владимира Ипатьевича Персикова в повести «Роковые яйца» якобы – пародия на Ленина. Но это все именно «якобы». Доводы, которые приводит автор, явно притянуты за уши. Их даже обсуждать не хочется.

* Отношение Булгакова к евреям – тема особая. Ее мы касаться не будем.

* Почти все из упомянутых в этом списке в 1938 г. были расстреляны.

* Евгения Замятина за границу выпустили. Как будто чтобы специально еще раз унизить Булгакова. Это известие «оглушило» писателя.

* П.С. Попов, литературовед и философ, в 1944 г. написал донос на своего товарища А.Ф. Лосева и занял его кафедру в Московском университете. (См.: Б. Соколов. Три жизни Михаила Булгакова. М., 1997. 432 с.).

* Ю. Либединский, типично советский писатель, многолетний друг Фадеева, автор повести «Утро Советов», вспоминал, что вскоре после смерти Сталина Фадеев «возмущался» – Сталин, мол, диктовал свои литературные вкусы «целому народу». Забыл, правда отметить мемуарист, что советский народ никогда бы не узнал о литературных вкусах вождя, если бы «на посту» не бдели такие люди, как Фадеев, да и сам Либединский также.

* Задание по написанию «Молодой гвардии» совпало с отстранением Фадеева от всех руководящих постов в Союзе писателей. Сначала он сильно переживал этот факт и ушел в глубочайший затяжной запой. Потом остыл, отдался работе. Его никто не дергал и он смог, наконец-то, полностью переключиться на творчество. Не будь этой административной обструкции, не кончить бы Фадееву и этого романа. А возможно, что и сняли его потому, что удалось удачно (с позиций конъюнктуры) совместить задание на роман от ЦК ВЛКСМ с доносами на Фадеева, поступившими тогда же в партком СП.

* Сурков был рад этой просьбе Фадеева: «довести до сведения», ибо сам Фадеев не мог – в больнице, а душу саднит: не терпится поделиться с партией. Потому рад, что всё равно, ведь, донес бы, а потом бы терзался, а тут с партийной прямотой…

* Советских писателей, никогда не отклонявшихся от передовиц «Прав-ды», Артем Веселый называл «литературными шлюхами», а Михаил Пришвин – более деликатно: «корректными чиновниками». Максим Горький в 1935 г. относил к ним интеллигенцию, которая «всегда готова польстить тому, кого она считает сильным и боится». Это горьковское клеймо можно было ставить не только на Петра Павленко или Алексея Толстого, но и на самого вождя «пролетарских писателей».

* Жена Платонова рассказывала И. Крамову, как однажды – это было за несколько дней до самоубийства Фадеева – она увидела его на Тверском бульваре. Она сидела с дочкой на скамейке. Фадеев прошел мимо них, потом вернулся и прошел позади скамейки; снова вернулся. Она видела его отчетливо и с напряжением ждала: неужто подойдет (Они уже несколько лет не здоровались после того, как она однажды сказала ему в глаза: «сволочь»). Но он не подошел. Духу не хватило. Была уверена, что бывший генсек приходил прощаться.

* С 1931 г. в «попутчиках» значились Вс. Иванов, Л. Леонов, А. Толстой, А. Платонов, Б. Пильняк, Е. Замятин, П. Романов и еще многие другие.

* И даже в 1937 г. все продолжал это самобичевание: «Я заслужил такую критику». И в другом месте: «Мое прошлое творчество интереса не представляет».

* Впервые основные произведения Платонова были опубликованы: «Чевенгур» (Дружба народов. 1988. № 3 и 4), «Котлован» (Новый мир. 1987. № 6), «Ювенильное море» (Знамя, 1986. № 6), пьеса «Четырнадцать красных избушек, или “Герой нашего времени”» (Волга. 1988. № 1), роман «Счастливая Москва» (Новый мир. 1991. № 9).