От Калмыцкой степи до Бухары - [18]

Вот что думает один из самых выдающихся этнографов нашего времени: Россия совершила великое дело, углубившись в закаспийские края, проложив туда весьма удовлетворительную железную дорогу, разбудив тамошние народы. Только путем непосредственного изучения их прошлого и настоящего есть возможность осветить европейскую историческую жизнь. Прежде всего, конечно, не надо пренебрегать неисчерпаем, почти нетронутым археологическим материалом, который всюду встречается в этих местностях, - но, ценный сам по себе, он еще усугубляется в цене, если его дополнять коллекциями этнографического характера. К составлению их желательно приступить наивозможно скорее: иначе быт туземцев быстро видоизменится, и будет поздно сохранить о нем для потомства яркие, живые подробности. В Туркестане особенно любопытно все, что /95/ относится к украшениям. Тут видны несомненные следы влияние образцов древности, и ознакомление с этим весьма важно для занимающихся историей орнаментики. До сих пор мало известно об изготовлении в Средней Азии знаменитых по узору и прочности ковров, о горшечном производстве и вообще о местных ремеслах. Хорошо бы, если - кроме коллекционирования предметов, которые дают ясное представление о вкусе, трудолюбию, умении и потребностях Закаспийского населения - параллельно с тем заказывались модели приспособлений, необходимых для работ, модели первобытного с виду плуга, кибиток, повозок и т. п. При группировке туркменской утвари, оружия, орудий, колец, цепочек, серег, ожерелий надо преимущественно обращать внимание на то, какое племя или народ чем отличаются и почему именно в том, а не в другом, могли выразиться подобные особенности, Как украшают себя туземцы и туземки, смотря по возрасту и полу, что имеет и носит масса, т. е. почти все люди среднего достатка.

Богачи и знать нередко заимствуют многое или приобретают вещи извне, похваляясь заграничными изделиями. Путешественник и коллекционер Мозер слишком интересовался везде про- /96/ явлениями роскоши между среднеазиатами, а это в принципе было неверно и довольно бесполезно.

России досталось на долю подчинить в Туркестане и ввести в круг своего влияния немало кочевых и оседлых элементов самой разнородной крови. Теперь время классифицировать их, изучая притом тщательным образом. Киргизы и туркмены с их подразделениями, узбеки (или сохранившие еще чистоту типа, или на половину смешавшиеся с автохтонами иранского происхождение), эти последние, почти неприкосновенно уцелевшие в горах, но уже сильно смешанные по городам и селам, цыгане, зашедшие в край и т. д.‚ и т. д. - весь богатейший этнографический материал, в сыром виде находящийся в нашем распоряжении - надо же наконец этим заняться, что-нибудь обосновать на бесконечных данных, которые нам сами даются в руки.

По мнению Бастиана, - не сочувствующего включению в желательные коллекции фотографических снимков, как недостаточно характерных, - лучше всего делать фигуры представителей и представительниц каждой народности (приблизительно в 1/4 метра вышины), одевая их по будничному и по праздничному, по зимнему и летнему, прилагая и ним ряд  /97/ разнообразных головных уборов и обуви. Затем нужно собирать инструменты местных врачей, талисманы против демонических сил, косметические принадлежности, резьбу, рисунки, меры веса и длины, игры, музыки, предметы культа.

Пока наши среднеазиатские окраины не были связаны с Европой железной дорогой, выполнение столь сложной на взгляд задачи представлялось бы крайне затруднительным и, пожалуй, даже преждевременным, - но в данную минуту нечего мешкать. Второе мирное завоевание края совершается быстрыми шагами. Туземный быт расшатывается и близок и постепенному разложению. Если мы хотим стоять на высоте своего призвания, как культурная держава, нельзя отрешаться от служения интересам науки. Она же, в лице этнографии, убедительно говорит о необходимости запечатлеть навсегда трепетные образы затронутой нами части человечества.

-------

XI ТЕНИ МИНУВШЕГО.

Когда-то Мерв величали царем мира. Если кому-нибудь не трудно пожертвовать несколько часов, чтобы в раздумье и созерцании проехать по развалинам славного города, стоит только высадиться на железнодорожной станции Байрам-Али. Не успеваешь даже счесть, сколько кругом разбросано остатков старины. Они тянутся на расстоянии десятков верст, охватывают всю расстилающуюся по сторонам степь. Куда ни посмотришь, куда ни ступишь - все следы древности. Тут не менее пяти поочередно властвовавших и затем уничтожавшихся укрепленных пунктов, с весьма многолюдным населением. /99/

Из Европы всюду - особенно в Азию -   снаряжались дорогие экспедиции с археологическими целями. В результате всегда получались своего рода ценные данные. Наука сама по себе не может одним из них отдавать предпочтете перед другими. Все одинаково достойны разностороннего исследования. Меня удивляет, почему до сих пор, - когда уже сравнительно так легко приехать в Закаспийскую область, - никто из выдающихся знатоков древности, рука об руку с ориенталистами, не снарядится к исчезающему Мерву, не спросить у земли, заваленной грудами обломков, кто именно, когда и как здесь жил, наслаждался и страдал. Очевидно, слишком пессимистический взгляд на обилие и качество неисследованного еще здесь материала почти ни на чем не основан. Может быть, прошлое действительно сохранило довольно мало вещественных данных; но одинаково может быть и наоборот, что, когда ученый мир потревожить развалины, они заговорят и произнесут какое-нибудь вещее слово.