От I Мировой войны до конца XX века - [196]
В рейве используется самая современная техника, музыка техно обрабатывается компьютером. Рейв, коллективный «отрыв», выход за пределы повседневности, может напомнить о религиозных церемониях в соборах и церквях, при проведении которых грегорианские гимны позволяли христианам на несколько мгновений забыть о тяготах и страданиях жизни. Историк должен всегда помнить о том, что очень часто новое–это хорошо забытое старое.
Рейверы танцуют по одному в ритме техно, значительно превышающем ритм человеческого сердцебиения, который в среднем составляет 8о ударов в минуту. Ритм музыки техно может доходить до 120–160 и даже 240 ударов в минуту. Чтобы сопротивляться усталости (некоторые рейв–вечеринки длятся по несколько дней), рейвер принимает smart drinks — коктейли, богатые витаминами и микроэлементами, экстази или другие психотропные вещества. Любимые места рейверов — испанский остров Ибица и заброшенные бункеры Восточного Берлина.
Ужасный шум, производимый рейв–вечеринками, конечно же, вызывает протесты. Что касается Франции, здесь «в 1996 году было 62 рейв–вечеринки, собравшие от 30 до 3500 участников, всего их было 44 450. Они стали объектом пристального внимания полиции, жандармерии и таможенных служб, в двадцати трех случаях проводились облавы в связи с торговлей наркотиками. Однако истинное количество рейв–вечеринок не отражено в этой переписи, его оценить очень трудно, даты и места проведения очередного „мероприятия" тщательно скрываются организаторами, и все участники молчат, как партизаны»[392]. Чтобы оправдать ожидания подружек, наевшихся экстази и желающих завершить вечеринку «как следует», многим переутомленным рейверам требуется виагра.
Необходимость прибегать к наркотикам, чтобы «развлечься» (французский глагол se distraire — развлекаться — происходит от латинского distrahere — тянуть в разные стороны, отсюда французские значения «отделять часть от целого» и «отклонять»), ставит проблемы этического и санитарного порядка. Оптимизма ради скажем, что происхождение рейверов самое разное — это и французы, и выходцы из Северной или Центральной Африки, и их «коллективный отрыв» от повседневности может смягчить проявления расизма, а чтобы быть объективными, упомянем, что производимый рейверами шум вписывается в общемировую шумовую тендецию; одним из наиболее опасных источников шума являются самолеты. Несчастный человек, живущий рядом с аэропортом, страдает не только от снижения слуха, но и от сужения периферических сосудов, сердцебиения, что создает благоприятные условия, если можно так выразиться в данном контексте, для гипертонии и инфаркта миокарда. Мешая спать, вызывая тревогу и депрессию, шум (производимый самолетами, мопедами, с которых хозяева снимают глушители, чтобы привлечь к себе внимание, клаксонами нетерпеливых автомобилистов, музыкой техно, которую жильцы многоквартирных домов включают на полную мощность) заставляет несчастных жертв принимать транквилизаторы. Опять наркотики…
КАКОЕ МОЖЕТ БЫТЬ БУДУЩЕЕ В НЕЦЕЛЕСООБРАЗНОМ МИРЕ?
Каков будет дом завтрашнего дня?
Не приведет ли рост безработицы, а следовательно, и преступности и нестабильности в обществе к тому, что отдельные городские кварталы превратятся в настоящие крепости, как это уже произошло во многих американских городах: частная полиция, хитроумные системы слежения и т. д.? Возникнут ли вновь средневековые крепости с видеонаблюдением?
Не исчезнут ли из библиотек и с книжных стеллажей книги и не будет ли их содержимое распечатываться на принтере прямо из интернета? И что же будет на освободившихся стенах? На одной из них будет большой экран, который заменит собой сегодняшний маленький экран телевизора. А на других что? Ничего? Фотографии? Или же картины? Музыка будет записана на компакт–диски, цифровые мини–кассеты, мини–диски фирмы Sony, цифровые компакт–кассеты фирмы Philips, DVD и пр., и все это будет храниться в небольшом шкафчике? А комнаты будут загромождены горшками с растениями, которых уже полно на балконах, к вящей радости котов, которые обожают их обгладывать? Будет ли подаваться обед на одноразовых тарелках, чтобы освободить «первую хозяйку дома» от необходимости мыть посуду?
А может быть, возвратится мода на рояль, на сервизы и серебряные приборы с вензелями предков, живописные портреты которых будут извлечены из подвалов и, отреставрированные, украсят стены? Будут ли признаками изысканности вкуса мебель в стиле Людовика XV и вольтеровские кресла, аутентичные или копии? Можно ли будет «жить во времени», уничтожив прошлое?
Кто будет управлять?
Сегодня этот вопрос задается постоянно. Действительно ли управляют те, кто избран демократическим путем, кто считается защитником всех социопрофессиональных категорий, кто собирает толпы сторонников на бесчисленных митингах? Или это очередной обман зрения в буквальном смысле слова, который подают нам медиа, а на самом деле решения принимают мужчины (редко — женщины), держащиеся в тени, мало или совсем неизвестные, избегающие попадать в объективы видеокамер и считающиеся способными негативно или позитивно влиять на принятие решений?
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Уже название этой книги звучит интригующе: неужели у полосок может быть своя история? Мишель Пастуро не только утвердительно отвечает на этот вопрос, но и доказывает, что история эта полна самыми невероятными событиями. Ученый прослеживает историю полосок и полосатых тканей вплоть до конца XX века и показывает, как каждая эпоха порождала новые практики и культурные коды, как постоянно усложнялись системы значений, связанных с полосками, как в материальном, так и в символическом плане. Так, во времена Средневековья одежда в полосу воспринималась как нечто низкопробное, возмутительное, а то и просто дьявольское.
Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях.
Мэрилин Ялом рассматривает историю брака «с женской точки зрения». Героини этой книги – жены древнегреческие и древнеримские, католические и протестантские, жены времен покорения Фронтира и Второй мировой войны. Здесь есть рассказы о тех женщинах, которые страдали от жестокости общества и собственных мужей, о тех, для кого замужество стало желанным счастьем, и о тех, кто успешно боролся с несправедливостью. Этот экскурс в историю жены завершается нашей эпохой, когда брак, переставший быть обязанностью, претерпевает крупнейшие изменения.
Оноре де Бальзак (1799–1850) писал о браке на протяжении всей жизни, но два его произведения посвящены этой теме специально. «Физиология брака» (1829) – остроумный трактат о войне полов. Здесь перечислены все средства, к каким может прибегнуть муж, чтобы не стать рогоносцем. Впрочем, на перспективы брака Бальзак смотрит мрачно: рано или поздно жена все равно изменит мужу, и ему достанутся в лучшем случае «вознаграждения» в виде вкусной еды или высокой должности. «Мелкие неприятности супружеской жизни» (1846) изображают брак в другом ракурсе.