От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [58]

Но часто возникает такой вопрос: как обо мне подумают? Как на меня посмотрят? А вдруг общаться перестанут? Вы знаете, это все зависит от того, насколько важна та информация, которую вы собираетесь сказать. Ведь если действительно у человека, вы знаете, он болеет какой-то болезнью, да, и вы можете ему помочь, конечно, ему, может быть, не понравится, если вы будете ему говорить об этой болезни. Но конечный результат, да, это исцеление человека.

Сколько раз было такое, когда люди приходили с какими-то там проблемами: зависимости, проблем в семье, и так далее, и первое, что я спрашивал: «готовы ли вы, если я буду говорить вам правду?» Потому что когда люди приходят к психологу, психолог им говорит то, что они хотят услышать, и вроде как закрывают проблему. Так, как человек этого хочет, чтобы у него не возникло дискомфорта. А я говорю, что я буду вам говорить правду, понравится вам или нет.

И дальше уже человек сам принимает решение. Это свобода воли. Хочу, и живу так, как говорит Господь. Не хочу — не живу. Но тогда я предупреждаю человека о всех последствиях, которые будут и в том, и в другом случае. И тогда он уже не сможет сказать, что его не предупреждали».

Рассказ пятнадцатый Игорь, 55 лет, священник, миссионер (Россия, г. Иркутск)

«Это было достаточно давно. Это был девяносто второй год. И в то время в нашем городе, это был город Усть-Кут Иркутской области, север, не было Православной Церкви. Тогда туда только-только приехал священник, как я узнал уже позже.

Но, наверное, мой путь к Богу как таковой начался еще со школы. И это был такой внутренний поиск, смысла жизни в первую очередь. И, конечно же, ответ на вопрос не то, что: «зачем мы живем?», а «что мы можем противопоставить смерти?» Потому что смерть, она перечеркивает всю нашу жизнь. Как таковую. Полностью.

И тогда вот я в первый раз прочитал Евангелие с моим старшим братом, который потом тоже стал протестантским пастором, и который сейчас так же православный священник. И однажды на улице я встретил протестантского пастора, который пригласил меня к себе. И когда мы с ним встретились, он мне открыл Священное Писание и рассказал, что вот так жить нельзя, вот это делать нельзя. Не потому, что это какой-то закон, а потому что мы тем самым оскорбляем Бога.

И для меня как-то не стоял вопрос: «служить Богу или не служить Богу». Потому, что этот вопрос, наверное, равнозначен тому, что вот как ребенку мы зададим вопрос: «у тебя есть свобода выбора. Ты можешь идти и жить в канализации или жить с родителями». Такой вопрос не стоит перед ребенком. Так же и передо мной не стоял такой вопрос. Конечно, если существует Бог, то мы должны Ему служить. Потому что Он нас сотворил.

И в то время я не задумывался, вообще, абсолютно, что есть разница какая-то между Православной Церковью, или другой. С девяносто второго года я сразу стал активно принимать участие, проповедовать, читать Священное Писание, делиться с людьми рассказами о Боге, ездить везде. И вот, с тех пор у меня был такой путь. Потом, в девяносто шестом году, я уже женатым человеком поехал как миссионер, как уже пастор, на место, где компактно проживают западные буряты. Это Усть-Ордынский Бурятский автономный округ, в то время было село Байдай, где мы начали основывать протестантскую общину.

И с течением времени я понял, что моя жизнь будет вращаться среди коренных народов Сибири. Коих сорок два, от Урала до Дальнего Востока. И большинство из них, конечно же, обделены вниманием. Я имею в виду с точки зрения религиозной. И уже в 2001 году мы основали миссию «каждый народ», целью которой было донести Евангелие до народов Сибири на их языке.

Мы брали тексты, переводили их, ездили, записывали и издавали диски. Эти диски распространяли среди различных организаций, среди различных протестантских общин. И таким образом, наша работа вышла в такой, я бы сказал, межденоминационный просвет. И, наверное, это как раз была та ступенька, которая меня в конце концов привела в Православие.

Как он относился к Православию к началу нового тысячелетия. Вот там, где мы работали, среди народов, там не было видно православных, к сожалению. И в Байдае только сейчас строится Православный Храм. И в Бурятском автономном округе у нас сейчас двадцать два прихода. И у каждого прихода есть свой Храм. А населенных пунктов, если я не ошибаюсь, двести сорок.

Конечно, там мало народу живет. Там всего живет сто пятьдесят тысяч человек, но все равно. И тем более, когда мы ездили к эвенкам, эвенам, тапаларам, кетам, нганасанам, селькупам, вот и на востоке, и везде, мы не очень встречались с православными. Не очень. Не было такого контакта какого-то. Но надо отдать должное, что в то время те люди, с которыми мы были знакомы, на авторитет которых опирались, в основном, это были зарубежные пастора, они относились очень негативно к Православной Церкви, к сожалению. И все проповеди, и учения о Православной Церкви были направлены на то, что это идолопоклонство, конкретно, непосредственно. И получается, что Храмы, это храмы практически сатане. То есть, вот в таком плане.