От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [56]

И, видя реальный пример жизни православного христианина, они, конечно, часто удивляются этому. Что: «как это так? А мы думали, все иначе».

Как он справился со своей позицией о принятии теории эволюции. Действительно, это было одним из камней преткновения в моем христианском опыте. В первые же месяцы после моего обращения ко Христу, еще в самом начале своего пути, я стал самостоятельно изучать этот вопрос, эту проблематику.

Потому что, когда мы читаем о теории эволюции в книгах, которые стоят на позиции, что это доказано, мы не видим никакой альтернативы. У нас нет картины полностью. И я стал искать альтернативные источники, которые говорят о той же самой проблеме. Которые изучают эту проблему, причем с научной точки зрения.

И вы знаете, когда я стал самостоятельно изучать и сам сопоставлять эти доводы, то, конечно, оказалось, что у этой теории очень многое «шито белыми нитками», как сейчас говорят. То есть, сама теория настолько несостоятельна, что и научной-то ее назвать очень сложно. Ну, и, конечно, я тогда дальше, год от года, все углублял и углублял эти знания, и недавно я вплотную сам занялся этой тематикой. Вообще, сопоставления религии и науки.

И все больше и больше я убеждаюсь, что та картина мира, которую предлагает вот это материалистическое, эволюционистское сознание, не выдерживает никакой критики. Даже с научной точки зрения, не говоря уже о вопросах истины.

Помогает ли ему полученный опыт в том, чтобы донести Православие до других людей, в том числе, из других стран. Конечно, помогает. И более того, я очень благодарен Богу, что вот тот небольшой период в начале своей духовной жизни я был в протестантизме. Это опыт понимания мира людьми, которые находятся с другой стороны. И теперь, допустим, приезжая на Филиппины, я имею дело с людьми как раз-таки протестантского сознания. Мне легче их понять, и я знаю, какие вопросы их мучают, когда они видят меня.

То же самое в Индии. Общаясь, допустим, с индийскими христианами, в основном, там, конечно же, протестантские конфессии, ну или римские католики, я понимаю, что они ищут. Потому что на самом деле каждый христианин, он в поиске. В поиске полноты общения с Богом. И полноты они этой там не находят. И это выливается в тех или иных направлениях духовного поиска, да. Например, в поиске совершенства в жизни. Потому что вопрос аскетической стороны жизни в протестантизме не развит вообще. И я знаю, как показать им этот момент.

Это поиск литургической стороны жизни. Потому что само понятие Таинства во многих протестантских конфессиях… они даже сами не могут определиться, что такое Евхаристия для них. Пастор думает так… Вот недавно у меня был случай, когда я спросил пастора церкви баптистской, что такое Евхаристия.

— Вы верите, что это Тело Христа? — Он говорит:

— Нет, это символ.

А я потом спрашиваю его прихожан, и они говорят:

— А мы причащаемся, мы верим, что это Истинное Тело Христа.

Я говорю:

— А вы, вообще, как живете-то? Как церковь существуете? Когда у вас прихожане говорят одно, а пасторы совершенно другое.

То есть, я знаю, как показать им полноту литургической жизни. Слава Богу, Господь дал мне благодать, и поставил меня на место священника. Я могу это делать Милостью Божией. Я могу им это показать.

То есть, вот эти стороны жизни, которые закрыты от протестантизма, да, для протестантского мышления, я могу им показать, зная, и используя тот опыт, который был у меня в прошлом.

Как он пришел к священству, и чем для него стало служение в сане иерея. Ну, начнем с того, что как только я стал человеком верующим, будучи еще тогда в протестантизме, я понял, что единственный настоящий смысл жизни может быть теперь только в служении Богу. И я действительно искренне искал пути, какими я могу служить Богу.

И став православным, я точно так же… совершенно ничего не изменилось. Более того, мое стремление и понимание под действием благодати Божией, оно усилилось и углубилось. Я думал: «как же я могу служить Богу?» И я начал заниматься приходскими послушаниями. Сначала собирались с молодежью, занимались где-то социальным служением, молодежным служением, изучением Священного Писания.

И потом, постепенно, естественным образом все перетекло в миссионерское служение. И я, видя примеры батюшек, которые меня окружали, миссионеров, я видел, самое главное, как меняются судьбы людей. И я понял, что я хочу служить Богу, несмотря ни на что. А по светскому образованию я юрист-теоретик. Я преподавал на юридическом факультете. И деятельность преподавателя мне очень нравилась, потому что это живое общение со студентами. В гуманитарной тем более сфере.

И мой епископ, видя мое стремление, когда мне предложили стать священником, я, посоветовавшись со своей супругой, которая, кстати, тоже была очень долгое время в баптистской конфессии и тоже обрела полноту Православия, мы решили, что действительно, священническое служение — это то, где мы можем реализовать полноту служения Богу.

И тогда вопроса: «быть священником или не быть?» вообще не было. Это был сознательный выбор в соответствии с теми целями и пониманием жизни, которое у нас в семье тогда было. И я ни капельки не жалею.