От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [52]

Я поставила спектакль в Сергиево-Посадском театре-студии. Это прям тоже такое счастье было для меня. Потому что репетиции были там. Я перед каждой репетицией заезжала к Сергию Радонежскому, я его просила помочь мне, и он мне помог. Мы за десять репетиций сделали спектакль. Я считаю это не бесполезным.

Когда все получается, не возникает ли опасность возгордиться. Как она с этим справляется. Естественно, это страшная опасность, но пока меня Господь охраняет. Я считаю, что главный успех, которого может достичь человек, это чтобы попасть в рай. Сохранить свою душу, попасть в рай. Вот у меня такой успех главный, к которому я стремлюсь.

Трудимся на благо. Я не могу сказать, что я такая, прям успешная. Я встречала очень сложных людей, сильно воцерковленных. Вот сильно воцерковленные люди иногда так гордиться начинают тому, что они такие воцерковленные, что не подойдешь прям.

У меня был случай. Мне позвонили с первого канала, и позвали на передачу к Юлии Меньшовой. Я говорю:

— А вы ничего не перепутали? Вы же туда «звезд» приглашаете, а я, в общем, не «звезда».

— Нет-нет, мы ничего не перепутали!

Перепутали. Я думаю, что, когда моя фамилия там зазвучала, Оля меня прекрасно знает, потому что я работала с ее мамой в одном театре, и мы играли в одних спектаклях, это приглашение быстренько сошло на нет. Ну что? Хотя я тружусь. Я тружусь не меньше, чем многие другие люди. Но до всероссийской известности, конечно, мне еще далеко, Слава Богу. Потому что это хранит в себе действительно страшные искушения.

Были ли случаи явной Божией помощи в ее жизни и деятельности. Вся моя жизнь наполнена совпадениями. И я думаю, что не у одной меня только она наполнена совпадениями, но просто люди часто думают, что это случайность. Но вся жизнь — цепочка сплошных случайностей. Сплошные совпадения.

У меня было чудесное исцеление моего брата, которого, я помню, уже фактически… он был Там. Я к нему приехала в реанимацию, и мы начали молиться. Ну как… я же ничего в этом не понимаю. Умывала его святой водой, по Молитвослову читала молитвы. Вот такое, я считаю, чудесное было исцеление.

У моего папы был одно время такой диагноз — «рак», который всех нас напугал. И папа исцелился полностью. Хотя ему делали операцию, но те анализы, которые потом он делал, они свидетельствовали о том, что «рака» у него никогда не было. Мы говорили, что это нам Всецарица помогла.

Да даже то, что я попала вот в это театральное училище, я потом думала… Я вообще собиралась поступать в Университет на мехмат, как мои родители. У меня очень хорошо шла математика. И все шло к тому. Она мне нравилась, она мне до сих пор нравится. Я до сих пор решаю задачки какие-то, там эти головоломки я очень люблю.

На как-то меня вырвал Господь, и кинул меня в эту профессию. И мой духовник еще лет двадцать назад говорил: «нет, это дьявол туда тебя кинул». А сейчас я понимаю, что должны же быть здесь люди, которые мыслят не так, как здесь принято мыслить. Но я верю в то, что то, что я делаю, это нужно. И, по-моему, это угодно Богу.

Потому что… вот рассказываю. Делали мы спектакль в Сергиевом Посаде. А там центром спектакля является концерт, для которого мне нужна была фонограмма. Два мужских голоса и один женский. Они должны были по-английски петь наши военные песни. Это тема войны, патриотизма и все такое.

И было совершенно непонятно, как это записывать, кто это будет записывать. Нужны были очень качественные вокалы. И худрук театра мне даже говорит:

— Лена, а кто это будет делать? У нас так никто не поет.

Я говорю:

— Ну, как-нибудь получится. Ну, Господь поможет.

Он смотрел так… немножечко, что я ненормальная. «Господь поможет». Это надо искать. И буквально в середине репетиционного процесса иду я по телевидению. И мне навстречу идет участник первого «Голоса», Паша Пушкин. Он пел женским голосом, мужским, у него очень широкий диапазон. Я за него очень сильно болела, но он вылетел. У Градского он был. И я: «Пушкин, это вы? Стойте, я же вас люблю!»

И мы с ним подружились. Какая-то книжка у меня была, я сунула ему свою книжку, подписала. И мы с ним подружились. У него тогда не было машины, и я его после передачи довезла до метро на своей машине. И мы с ним стали разговаривать. И я естественно сказала, что делаю спектакль.

— Кстати, — говорю, — у меня же там некому петь. — Он говорит:

— Давай, я запишу.

И через три дня он поехал в Сергиев Посад, и записал это так, что, когда я возвращала его, ехала из Сергиева Посада, я просто говорила: «Господи, спасибо!» Это мне его однозначно Господь дал. Потому что ни один человек не смог бы записать три голоса. Два мужских и один женский. Это нужен был такой диапазон. Это нужен такой профессионал. Это нужен профессионал, с которым можно разговаривать. Я же не подойду к Киркорову с такой просьбой. Или к Билану.

Это нужен был такой доступный человек, с таким великолепным диапазоном. Это, конечно, Господь. Очень много таких совпадений.

Что бы она хотела посоветовать или от чего предостеречь людей, которые только начинают воцерковляться. Вообще-то женщинам учить не положено. Но по своему опыту я могу сказать, что надо идти просто в Храм. И идти независимо от того, достоин ты, недостоин. Там часто я встречаю, мои друзья говорят: «нет, ну куда я там?» Даже к Причастию подходить. Но это надо, конечно, со священником это обсуждать, да, но…