От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [22]
Помню только, как буквально через мгновение, видимо, как из-под воды, знаете, зеленоватый, как бы, фон, все такие движение замедленные, как будто, подводная съемка. А нас было трое. Девушка бежит и стучит по квартирам, мобильных телефонов тогда еще не было, тем более что у нас-то точно их не было, бежит по квартирам, чтобы открыли, позвонить. Товарищ мой, который был рядом, Сергей, пытается делать мне искусственное дыхание, но, наверное, не очень-то и умел.
Дальше помню, что я уже лежу перед подъездом. Приехала «скорая», лежит мое тело. Что-то они там делают, а что, мне это как-то уже стало без разницы, совершенно не интересно. Начало тянуть как-то вправо и вверх, все ускоряясь. И неприятный звук такой, гул, и завертело. И понесло вверх по большой такой трубе. Но не туннель, туннель — это что-то подземное, а труба скорее.
Мысль не прекращалась ни на секунду. Сознание не прекращается. Не было осознания смерти. Это было потом, позже. А меня стало все быстрее и быстрее тянуть… потом такие полупрозрачные стены, туннель, полет все ускоряющийся, очень быстрый. Вокруг какие-то картины, но что-то такое звездное. Можно сравнить, наверное, с телескопом Хаббл, наверное, что-то такое, в общем. И впереди, на траверзе, свет. Яркий свет. Ярчайший просто.
Но совершенно не болели глаза, в принципе, и глаз-то не было тоже. Это сравнимо знаете с чем? С аттракционом в аквапарке. Когда ты по спирали вниз летишь, спускаешься, и падаешь в бассейн с теплой водой. И такой аккорд какой-то неземной музыки, что ли. Вот тогда я посмотрел на себя, вот только тогда пришло осознание того, что я умер.
Никакого сожаление, ничего вообще. Радость, покой, наслаждение. Я мог спокойно дотянуться до… я мог обратить взор что ли, так получается, я не знаю. Гляжу — лежит тело мое в карете «скорой помощи». Ну, мне до него как-то… ну, как тряпка. Вот если тряпка будет где-то валяться — то же самое. То есть, это скинутая одежда практически. Совершенно безразлично, без презрения без какого-то, без ненависти, нет. Просто как вот… ну как мимо идешь вот, лежит камень на улице. Ну лежит, и лежит. Или тряпка где-то на помойке лежит. Вот.
И после этого осознания меня потянуло вверх. Такой знаете, теплой ладонью вверх стало поднимать. Прям волны такого, я не знаю, счастья, что ли, спокойствия. Абсолютнейшего спокойствия, абсолютной защиты. Потом меня как будто что-то потянуло. И, как будто, сквозь какие-то облака, понимаете, прямо как самолет взлетает — все выше, и выше, и выше.
И передо мною возникла фигура. Нельзя сказать, что человеческая, что там были руки, ноги, а вертикальная, в ослепительном сиянии таком белом. И вот тогда-то я всеми фибрами души, что ли, понял, что это Он. Он как отец родной. То есть, со мной так никогда никто не разговаривал. Он не укорял, Он не убеждал, Он не ругал, Он просто показывал мою жизнь. Говорили. Ну, это не говорили — все мыслями там. То, что говорили, в нашем понимании, такого там не было.
Каждое Слово Его было — Закон. То есть, это воспринималось там как Закон, без всяких там поползновений, ну, или обсуждений. Без всяких сомнений, абсолютно. То есть, знаете, мне такое сравнений почему-то запало в голову, отпечаталось: когда горшечник делает какой-то горшок, глину вот эту, и она у меня там упала. Плюшка такая становится. И он ее начинает руками… То есть, точно, как горшечник, Он правил мою душу назад.
То есть, она была грязная такая… Ну, где-то я читал, что Бог, Он берет нашу душу, как будто, если ты уронишь золото в грязь, ты его поднимешь, грязь сотрешь, а под ней будет золото. Так и Он. Для Него наша душа — золото, а вот эти грехи Он стирает все…. Сумбурно так говорю, вы меня извините. Столько времени еще прошло.
И вот, мы таким образом с Ним разговаривали. Он прокрутил картины перед глазами. Короче, все что я читал потом, впоследствии, допустим, у того же Моуди, или у других подобных товарищей, все эти этапы прохождения души, то есть, все мы подвержены этому. Это ничего нового. Просто многие не запоминают этого. Мне посчастливилось запомнить. Я не придумываю, я не вру. Врут, наверное, для достижения какой-то цели. Я совершенно… я просто хочу в конце концов, я сформулирую мысль, для чего я это все рассказываю.
Я хочу рассказать, чтобы люди услышали. То, что мне не верят многие, я уже привык. И крутят пальцем у виска иногда.
Так вот, Он мог остановить в любом месте жизнь. Это как кинокартина какая-то. Но, что самое интересное, ты мог в любом месте зайти, посмотреть на себя, почувствовать, прожить сразу несколько жизней окружающих тебя людей. С точки зрения каждого ты мог одновременно это все понять, как они это все воспринимали. Как можно ранить словом. Как… ну, например, пулевое ранение и ножевое, которые у меня были, ни в какое сравнение не идут с тем, как может ранить человек просто одним брошенным словом. И как запоминается это на всю оставшуюся жизнь. К каким последствия это приведет, как надо быть осторожным в поступках, что ли.
То есть, люди думают, что это вот эта жизнь, а потом все: какое-то темное беспросветное нечто, и ничего нет. Нет, друзья мои, всем придется отвечать. Абсолютно всем.
