От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [20]

.

Если оно наполнено горечью, и каким-то грехом, и каким-то… я не знаю, чем, ненужным, то я не смогу жить. Но когда тебя наполняет Господь, ты начинаешь дышать. У тебя начинают деревья другого цвета становиться, у тебя начинает воздух другой становиться. Ты начинаешь приобретать по-другому все это в свое сердце. И Господь дает тебе это все видеть, с радостью.

А не так, когда ты просыпаешься утром, и думаешь: «опять этот день начался». А, наоборот, просыпаешься… Вы знаете, я просыпаюсь каждое утро и говорю: «Господи, как я Тебе благодарен, что я могу открыть глаза. Открыть еще здесь глаза, и прославить Тебя!»

Дорогие друзья, братья и сестры! Храните мир в ваших семьях! Божий мир. Обращайтесь к Иисусу Христу. Он хочет, чтобы вы к Нему обращались. Я бы это никогда не смог бы понять. Когда я только начал смотреть на эти семьи, когда я начал понимать… на сегодняшний день я понимаю, что в семьях мир только через Иисуса Христа. Обращение между мужем и женой, дети начинают тебя любить, дети начинают к тебе обращаться по-другому.

Знаете, я захожу домой, мои детки бегут: «папочка пришел!» Они меня обнимают. Вы знаете, у меня радость! Я когда-то мечтал, а сегодня оно у меня есть. Не надо мечтать, надо обратиться ко Христу! Он поможет во всем. Открой свое сердце для Него! Может, у тебя сегодня какая-то боль. Тебе сегодня Господь дает возможность прийти к Нему, и отдать Ему эту боль, поделиться с Ним. Он утешит тебя, Он успокоит тебя! Прими Господа-Бога всем твоим сердцем и душой!

Я благодарен, что Господь Велик, и Милостив к каждому человеку, который к Нему обращается. Слава нашему Господу! Аминь!»

Рассказ пятый Павел, 78 лет, пенсионер (Россия, г. Петропавловск)

«Мне было двенадцать лет. Мать меня периодически водила в Церковь. Причем для того, чтобы добраться в Церковь, надо было приехать из района в город Петропавловск, сорок пять километров. Я, как правило, стоял в Церкви на клиросе, а мать пела в хоре всегда. Она ездила, конечно, редко. Один раз, может, в три месяца, а, может быть, даже в полгода.

И вот однажды мы видим, что, наряду вот с этими старушками и дедушками, в Церковь пришел один такой очень представительный мужчина. Высокого роста, в прекрасном костюме. И выполняет все эти религиозные требы: крестится, кланяется, все, значит.

Мать, конечно, заинтересовалась им, и по окончании службы пригласила его на чашку чая. И задала ему вопрос:

— Почему вы в Церкви?

Мужчина ответил:

— Потому что я верующий человек. — И рассказал следующий случай. — До войны, — говорит, — я был лектор по атеизму. Когда я читал лекции, у меня, как правило, пересыхало горло. В этом я, впрочем, не видел ничего особенного. Но в свое дело верил, и делал его твердо. Родители мои были верующие люди. Я их не пытался уговорить, не пытался убеждать. Они уже люди старые, ихняя, как говорится, песенка уже спета. Но свое дело, еще раз подчеркну, я делал с полной уверенностью в нужности и полезности этого дела.

И вот, однажды я прилег отдохнуть, родители были в Церкви, и уснул. И ясно вижу: в комнату вошел Иисус Христос, вот в таком виде, в котором я видел Его на иконе, в длинном хитоне. Он подошел к моей кровати и сказал: «через месяц начнется война, тебя спасет медведь». И пошел. Причем пошел не в дверь, а в окно, и за Ним вылетели: один голубь, второй голубь, третий голубь.

И мне почему-то так жалко стало, что я, — говорит, — во сне закричал: «ушел, ушел, и трех моих любимых голубей забрал!» И проснулся. Как раз родители в этот момент постучали в дверь и вошли. Сон был настолько ясный, что при всем желании я никак не мог отделаться от мысли, что сон этот имеет какое-то особенное значение.

Родителям я сказал, чтобы меня не беспокоили, и очень долго в своей комнате обдумывал этот сон. Потом, значит, сходил еще даже в лес. В лесу, значит, обдумал. Я уже немножко, в отдельные моменты, стал сомневаться в справедливости атеизма. А этот сон еще больше добавил мне уверенности, что тут все-таки не все в порядке.

Я одному, второму там человеку сказал, третьему, что через месяц, возможно, начнется война. Нашелся один такой «доброжелатель», который донес на меня. И меня, значит, арестовали за эти разговоры. Через месяц действительно началась война, и я оказался в штрафном батальоне. Там было настолько трудно, что я делал дважды попытку самоубийства — бросал под себя гранаты. Они как-то разрывались в одну сторону, рвали только мою шинель, брюки, немножко повреждали ноги, но я оставался живой и практически невредимый…

На этом месте рассказа я не вытерпел и спросил его:

— А как вас спас медведь?

Мужчина ответил:

— Медведь — это был не обычный медведь, а командир батальона, которого все солдаты за его свирепость звали «Медведем».

Однажды он меня вызывает и говорит: «вот тебе пакет, ты должен принести его в штаб дивизии». И дает мне двух помощников. Задание было очень трудное. Вся эта трасса и простреливалась, и бомбилась. К тому же надо было форсировать реки, два раза надо было реку переходить. А был уже ноябрь-месяц, когда вода уже была ледяная совершенно.

И я, значит, слышал, что вот эти двое помощников, которых мне дали, между собой совещались и говорили, что он дурак, мы все трое погибнем. Давай-ка лучше его убьем, и скажем, что так оно и было, что в процессе перестрелки. Но они не успели осуществить этот замысел, как началась страшная бомбежка, мы расползлись в разные стороны, и добирались уже по-отдельности.