От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США - [56]

Шрифт
Интервал

Большую часть «Моби Дика» Мелвилл спал, вцепившись в штурвал.
Фитцджеральд проспал «Ночь нежна», что, возможно,
и не удивительно,
Однако то, что Манн дремал даже на склонах «Волшебной горы» –
явление исключительное, еще исключительней то, что он ее вообще написал.
Кафка, конечно, не спал никогда, даже когда не писал, даже в праздники.
Никому не известно, как писала Джордж Элиот, – предполагаю,
она могла прикорнуть, пробудиться, написать пару страниц,
а потом опять задремать.
Удивительно: Лью Уоллес прикорнул во время состязания колесниц в «Бен Гуре».
Эмили Дикинсон спала на холодной узкой кровати в Эмхерсте.
Пробуждаясь, она видела на оконном стекле новое стихотворенье,
которое написал для нее Дед Мороз.
Листва снежинок позванивала на оконном стекле.
Старина Уолт кимарил во время писанья, но, как большинство
из нас, категорически сие отрицал.
Моэм похрапывал на Ривьере.
Агата Кристи спала грациозно, как женщина, потому-то ее романы
похожи на сэндвичи к чаю – по большей части искусственны.
Я сплю, когда не могу противиться сну. Мой сон
и писанья мои улучшаются постоянно.
Я хочу сказать о другом, – я отниму у вас совсем немного времени.
Никогда не катайтесь на лодке с писателями: они не сознают,
что плывут по воде.
Птицы – плохие примеры для подражания.
Философу следует указать на дверь, чего почему-то не делают ни при
каких обстоятельствах – попробуйте.
Из рабов получаются хорошие слуги.
Чистка зубов не всегда улучшает внешность.
Храните чистые коврики в старых наволочках.
Кормите собаку, когда залает.
Заварку выливайте в унитаз, кофе в раковину.
Остерегайтесь анонимных писем – вы сами могли написать их в бес –
словесном приступе сна.
1995 Ян Пробштейн

Эта комната

Пьеру Мартори (1920–1998)

Открыл дверь в комнату, которая как сон о ней.
В углу – диван, давно пролежан мною.
И фотография, в овале, псина, –
это я, только моложе.
Сознанье сбоит, что-то ускользает.
Неделями мы ели макароны,
чтоб в воскресенье наскреблось
на перепелку в кафе. Зачем я говорю тебе об этом?
Тебя ведь нет и здесь.
2000 Антон Нестеров

Бодрствование

Нескромно немного белого вина, раскиданные серафимы,
воспоминания о грехопадении – скажи-ка,
была ли чья-нибудь жалоба ещё рыхлее, разогнал ли кто
меньше демонов с той парковки,
где все мы стояли, взявшись за руки?
Понемногу представление об истинном пути возвращалось ко мне.
Твоя забота тронула меня,
довела до подобострастных «прости».
Всё было безупречно в домике нашего желания,
часы тикали без остановки, радуясь,
что их взяли вечности в подмастерья, гавот пылинок
в какой-то момент заместил мне зрение. Всё было так,
как если бы случилось давным-давно
в смешных старых комиксах на кремовой бумаге,
в каковых закон истинных противоположностей выводился
случайно. Тогда книга открылась сама собой
и явила нам: «Вы, шайка лжецов,
несомненно прельщаемых перекрестками, но со своеобразной
сапфировой интенсивностью вы мне нравитесь все до единого.
Глядите, вот на чем я сперва запоролась.
Клиент уходит. История продолжается без остановки,
рассеянно перекатываясь по сим берегам. Каждый божий день заря
сгущается, как большая звезда, хлеба не печет,
неверных обувает. Как удобно, если это во сне».
В следующем спальном вагоне царило безумие.
Упорная истома водворилась повсюду
до самых горизонтов, окаймлённых капустой. А если бы я
на этот раз выдвинул чуть себя, закупорил бутылку, в которой наших «я»
праздные обмены мнениями, в кои-то веки потряс замыслами
для острастки? Но только я
извлекаю что-то из этого воспоминания.
Как-то раз добродушный гном
страха примостился у меня на приборной панели, но нас всех предупредили,
чтобы мы не обращали внимания на условия погони. Здесь, кажется,
с каждым веком становится всё светлее. Как ни верти, ослеплённая фарами
жизнь так и застыла на месте.
Забавно, ни один не услышал этого рёва.
2000 Иван Соколов

В отличие от верблюдопарда

Это не может быть чем-то слишком очевидным, как кортеж
машин, не знающих, что они кортеж,
или покрасочные работы среди многих, которые взяты
как подряд у компании, владеющей зданием театра.
И все же это должно себя осознать иначе станет тягостным
однажды днем. Они так усердно стараются стать американцами,
но в итоге то, откуда вы родом, имеет значение,
не кто вы или кем собираетесь стать.
В отличие от верблюдопарда, это не может быть слишком очевидным
или незнакомым. Просто склонись и жди, и постепенно
проявится водяной знак, грусть, дрожащая среди ветвей деревьев,
образы и тому подобное, конфузливые демагоги пришли нас поздравить,
незаметно подталкивая нас все ближе к вехам,
одобренным Администрацией роста Похождений Плута, улавливая
соки, пока они не загустеют в клей и не истощат нас,
что означает, что случиться может все, что угодно.
Так что странные знаки вскоре проявятся.
Он долго сидел на крыльце.
Сто миллиардов раз решение окуналось, махало
и было таково. Хорошей погоды! Вот именно.
2012 Ян Пробштейн

Переход

Кто-то сказал, что нам надо построить крытый переход,
чтоб отбрехаться от остатков супершторма Илия насмерть.
Увы, не мое это призвание.
У меня вообще нет призвания, ничего похожего.
Видите ли, я всегда был скучным таскуном.
Дни идут чередой и я с ними.

Еще от автора Ян Эмильевич Пробштейн
Одухотворенная земля

Автор книги Ян Пробштейн — известный переводчик поэзии, филолог и поэт. В своей книге он собрал статьи, посвященные разным периодам русской поэзии — от XIX до XXI века, от Тютчева и Фета до Шварц и Седаковой. Интересные эссе посвящены редко анализируемым поэтам XX века — Аркадию Штейнбергу, Сергею Петрову, Роальду Мандельштаму. Пробштейн исследует одновременно и форму, структуру стиха, и содержательный потенциал поэтического произведения, ему интересны и контекст создания стихотворения, и философия автора, и масштабы влияния поэта на своих современников и «наследников».


Нетленная вселенная явлений: П. Б. Шелли. Романтики как предтечи модернизма

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.