От Амазонки до Лены. Впечатления ливийца о Советском Союзе - [8]
Изучение достижений Советского Союза в области решения национального вопроса имеет особое значение, так как они могут стать положительным примером для других закабаленных народностей и этнических групп.
Именно эту цель и преследует настоящая книга, перекинувшая мост от Амазонки, расположенной в центре Южной Америки, к берегам Лены, что в Восточной Сибири, в Якутской Автономной Советской Социалистической Республике. Этот мост, вне всякого сомнения, очень длинный. Чтобы пройти по нему из конца в конец, не миновать еще нескольких примеров национального и колониального угнетения и дискриминации.
Не обойти и других вопросов. Каково происхождение жителей Американского континента? Откуда пришли тысячи лет назад его первые обитатели? Кто такие индейцы, встреченные белыми конкистадорами и колонизаторами, которые прибыли из Европы, чтобы убивать их и изгонять с родных земель, чтобы порабощать и закабалять их, и так до полного уничтожения? Несомненно, один из корней исконного населения следует искать в Азии. Неутомимые ходоки, представители азиатских народов совершили чудо: пересекли свои земли, всю Сибирь (почему бы не предположить, что их путь пролегал по Якутии и Лене?), преодолели Берингов пролив и всю Америку. Так на Американском континенте появились первые люди. Сходство черт лица здесь не случайно. Корень общий: тикуны, ягуа, ацтеки, чибчи и якуты, эвены и эвенки — это ветви одного и того же дерева. Итак, мы перекинули мост между Амазонкой и Леной. В некотором смысле это возвращение к общему прошлому, возвращение к истокам. Только вот сегодня в Советской Якутии, как и во всем Советском Союзе, уже покончено с угнетением одних народов другими.
Когда человек попадает на берег Амазонки — наконец-то! — к самому краю сельвы, в непосредственное соседство с "дикими индейцами" — как не перестают называть коренных обитателей Колумбии и Латинской Америки те, кто их презирает, — он ощущает некое подобие шока. Рвутся наружу и чувства, и воспоминания, накопившиеся за многие годы жизни: здесь и ожидание чего-то необыкновенного, и страх, и любопытство, и удивление.
На память приходят строки романов первых латиноамериканских писателей, в произведениях которых важнейшее место занимает грандиозный образ тропической природы. В целом вся эта литература — один большой роман о сельве.
Колумбийский писатель Хосе Эустасио Ривера в книге "Пучина" дает проникновенное описание сельвы: "О сельва, супруга безмолвия, мать одиночества и туманов! Какая злая судьба заточила меня в твою зеленую тюрьму? Шатер твоей листвы, как огромный свод, вечно над моей головой, между моим дыханьем и ясным небом, которое я вижу лишь тогда, когда вздрогнет листва твоих вершин, расходясь волнами в час тоскливых сумерек. Где взойдет любимая звезда, вечерами поднимающаяся из-за холмов? Почему не трепещет над твоим куполом окаймленный золотом пурпур твоих облаков — одеяние ангела Заката? Сколько раз вздыхала моя душа, когда я различал в твоих лабиринтах отблеск дневного светила, спускающегося, обагряя даль, к незабываемым равнинам и увенчанным снегами горным вершинам моей родины, откуда я смотрел на далекие цепи гор! Над каким селением мирно вознесет луна свой серебряный фонарь? Ты отняла у меня мечту о горизонте, и взору моему остался лишь клочок неба, откуда струится тусклый свет, не проникающий никогда сквозь зеленую листву в твои влажные недра!
Ты — храм скорби, где неведомые боги равнодушно ждут пришествия новых веков и перешептываются на языке шорохов, обещая долголетие могучим деревьям, современникам рая, деревьям, которые достигли зрелости раньше, чем появились первые племена людей. Твоя растительность образует на земле могучую семью, где неведома измена. Твои ветви не могут заключить друг друга в объятия, но плющи и лианы сплетают их, и болью отзывается в тебе даже падение листа. Твои многозвучные голоса сливаются в единое эхо со стоном обрушивающихся стволов, и в каждую пустоту поспешно устремляются ростки новой жизни. Ты сурова, как космическая сила, и воплощаешь чудо творения. И все же дух мой не примиряется с давящей тяжестью твоего бессмертия; ему милее то, что недолговечно, и больше раскидистого дуба научился любить я томную орхидею, ибо она эфемерна, как человек, и вянет так же быстро, как его мечта.
Дай мне уйти, о сельва, из твоего болезнетворного сумрака, отравленного дыханьем существ, которые агонизируют в безнадежности твоего величия. Ты кажешься огромным кладбищем, где ты сама превращаешься в тлен и снова возрождаешься. Я хочу вернуться туда, где никого не тяготит тайна, где невозможно рабство, где взору нет преград и душа возносится ввысь в вольном блеске дневного света! Я хочу ощутить тепло прибрежных песков, дыхание беспредельной пампы! Дай мне возвратиться туда, откуда пришел я, сойти со стези слез и крови, на которую вступил в злополучный день, когда по следам женщины я ринулся через леса и пустыни на поиски Мести, безжалостного божества, улыбающегося лишь над могилами!"
Из колумбийского порта Летисия, двигаясь на лодке вверх по Амазонке, можно добраться до места, где берут начало дороги сельвы и ведут в деревни, в которых на небольшом расстоянии друг от друга проживают индейские племена тикунов и ягуа.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?