Освобождение Руси от ордынского ига - [22]

Каковы же результаты этой активности? По-видимому, очень небольшие. Мятежникам не удалось соединиться с новгородскими сепаратистами, добиться активной помощи короля. Самое главное — им не удалось создать себе сколько-нибудь широкой социально-политической базы внутри страны. Грабежи и насилия над местным населением косвенно свидетельствуют о недоброжелательном отношении этого населения к мятежным князьям. Это неудивительно: горожане и сельчане едва ли могли сочувствовать программе консервации и реставрации удельного сепаратизма и феодально-аристократических привилегий. Загнанные в Великие Луки, князья оказались в полной политической изоляции, в состоянии своего рода бойкота.

Итак, основной итог второго периода политического кризиса 1480 г. — с февраля по май — был в общем благоприятным для Русского государства. Феодальный мятеж не перерос в феодальную войну, не вызвал политического раскола Русской земли на два враждебных лагеря. Несмотря на то что мятеж продолжался, отчетливо обозначилась ограниченность социально-политической базы мятежников, которым не удалось найти сколько-нибудь влиятельных и верных союзников. Кроме воздействия объективных факторов в этом нельзя не видеть успеха политической линии на локализацию мятежа, взятой московским правительством.

Тем не менее к началу лета общее политическое положение оставалось весьма напряженным. Феодальный мятеж продолжался, сохранялась опасность литовской интервенции. Орден не прекращал агрессии, накапливая силы для решительного наступления на русские земли. Но главный враг надвигался с юга. Весной 1480 г. над Русской землей нависла грозная тень нашествия орды Ахмата.

Глава II Победа на Угре

События на Угре в исторической науке

Нашествие Ахмата в 1480 г., борьба с ним и его отражение — один из переломных моментов в истории Русской земли. Победа на Угре означала конец двухвекового ига и полное восстановление государственного суверенитета Руси. Тем не менее приходится констатировать, что эта проблема ни разу — ни в дореволюционной, ни в советской историографии — не была предметом специального монографического исследования.[191]

В.Н. Татищев в качестве повода к нашествию 1480 г. приводит апокрифический рассказ о посольстве Ахмата с требованием дани, о «плаче» великой княгини Софьи и о ее совете «не давати дани и выходов», о потоптании басмы и убиении ханских послов.[192] Он сообщает также о походе судовой рати Урдовлета (т. е. Нур-Даулета) и князя Василия Звенигородского с «низовым» воинством «на град Болгары». Критики источников, анализа и оценки событий рассказ В.Н. Татищева не содержит. По существу его повествование представляет собой компиляцию разных летописных известий.

Значительно полнее и содержательнее о событиях 1480 г. писал М.М. Щербатов.[193] Им были использованы три летописи — Типографская, Никоновская и Казанская история, а также архивные документы о крымских делах, на что даны соответствующие ссылки. Схема хода событий примерно такая же, как у В.Н. Татищева, но в отличие от последнего М.М. Щербатов пытается их анализировать. Следуя за своими летописными источниками, он впервые использует «Послание на Угру» (в кратком пересказе). М.М. Щербатов подвергает критике оборонительную стратегию русского руководства. Допуская, что, «конечно, была какая глубокая политика в поступке… токмо защищать брега реки Оки», он в то же время подчеркивает: «…является нам, что такой поступок умножал вкоренившийся страх россиян от татар и спомоществовал татарам к содержанию россиян под игом».[194] По утверждению М.М. Щербатова, на совещании у великого князя «большая часть советовала ему, оставя российские области на разграбление татарам, идти к Москве и покориться татарам», при этом, «конечно, и не заходя в стан великого князя, прямо к Москве побежали».[195] Подчеркивает он и «робость народа», которая «в крайнее огорчение» приводила великого князя.[196] Причиной отступления Ахмата от Угры он считает набег русской судовой рати на татарские улусы.[197]

Итак, изложение М.М. Щербатова носит в известной степени аналитический, критический характер. Наряду с этим заметны произвольные построения автора, либо не опирающиеся на источники («робость народа»), либо основанные на их вольной интерпретации по усмотрению автора (советы «большей части» начальников, их «бегство» к Москве).

Новым шагом в историографии событий 1480 г. была работа Н.М. Карамзина. Им были привлечены к исследованию около десятка летописных памятников, по большей части впервые введенных в научный оборот, а также посольские дела и записки иностранцев (Контарини). Развернутое, яркое и талантливое изложение Н.М. Карамзина оказало сильнейшее влияние на все последующие представления об обстоятельствах падения ордынского ига.

Н.М. Карамзин рассматривает события на Угре в контексте всей внешней и внутренней политики Русского государства. Следуя за Казанской историей, он приводит легенду о басме (хотя и не объясняет разрыв с ханом просьбами великой княгини Софьи). В отличие от В.Н. Татищева и М.М. Щербатова он подвергает это известие критике, опираясь на «других летописцев», которые «согласнее с характером Иоанновой осторожности и с последствиями приписывают ополчение ханское единственно наущениям Казимировым». Приводит он и известие об отправке судовой рати Нур-Даулета и князя Василия Ноздреватого вниз по Волге, «чтобы разгромить беззащитную Орду или по крайней мере устрашить хана». Использование Львовской летописи дало Н.М. Карамзину возможность обнаружить повод для мятежа удельных князей — «дело» Лыко Оболенского. «Несчастная распря Иоаннова с братьями» служила, по мнению автора, «к ободрению врагов наших».