Острова среди ветров - [93]

Самец же при еде помогает себе только одной маленькой клешней. Большую, совершенно не пригодную ни для земляных работ, ни в качестве вилки, он держит вытянутой перед собой — точь-в-точь как боксер, выставляющий вперед кулак для защиты лица. Но зато эта клешня очень помогает ему в период спаривания.

С одной стороны, ею удобно драться, с другой — она играет важную роль при ухаживании за представительницей слабого пола. Влюбленный приподнимается, вытягивает призывным жестом свою гигантскую клешню и растопыривает ее во всю ширь. Потом он опускает ее. Если самка не подает ответного сигнала, самец, пробежав небольшое расстояние, вновь приподнимается, простирает клешню и вновь манит свою возлюбленную. Так продолжается до тех пор, пока она не капитулирует или пока ему не помешает другой «ухажер»…

Тут-то и начинается настоящая проба сил. Самец бьет своей гигантской клешней по такой же клешне соперника. Оба всеми силами стараются лишить противника его оружия. Но если клешня и сломается, то это отнюдь не катастрофа. Крабы быстро восстанавливают утраченные части тела. Они неоднократно меняют панцирь, а вместе с ним отрастает и новая клешня. С каждой линькой панциря она увеличивается.

Забавно, что при этом маленькая клешня растет быстрее утраченной большой. В результате самец, бывший, так сказать, «правшой», становится «левшой». Его прежняя клешня-«вилка» превращается в орудие драки и сигнализации. Новую же он использует при еде и для рытья норок.

Я наблюдал крабов-боксеров по всем берегам Карибского моря, кроме скалистых, конечно. Устраивает их и мокрый песок, но в нем эти крабики живут не такими многочисленными колониями, как в илистых мангровых болотах. Если же встретишь норки больших размеров где-нибудь в глубине острова, то, как правило, можно считать, что они вырыты «настоящими» антильскими сухопутными крабами — Gecarcinus ruricola. В противоположность крабам-боксерам днем они не показываются. Зато ночью все кругом буквально кишит ими.

Как-то поздно вечером я возвращался на свой «по стоялый двор» в Порт-Антонио на Ямайке. «Фешенебельные» кварталы этого города лежат на мысе с узкой полоской низменного берега, где обычно полно сухопутных крабов. И вот тут-то я и увидел одного из них. Величина его спинного панциря была больше 15 сантиметров. С грозно поднятыми клешнями этот великан отступал на территорию, где в свое время была штаб-квартира банановой компании. Я не удержался от того, чтобы не последовать за крабом и подразнить его. И настолько увлекся этой игрой, что буквально подскочил от неожиданности при звуке громкого окрика из темноты:

«What are you doin’ there?!» — («Что вы тут делаете?!»)

Передо мной появился чернокожий великан с огромным мачете в поднятой руке.

«I am just looking at the biggest land — crab I ever saw» («Я разглядываю самого большого сухопутного краба из всех, что до сих пор мне приходилось видеть»), — ответил я, понемногу отделываясь от испуга. К счастью, дело обошлось благополучно. Мой собеседник был просто сторожем этого участка и по ночам косил здесь траву.

«Ночь самое лучшее время для косьбы, — пояснил он. — И прохладно, и крабов можно наловить…»

Поговорив о ночной работе и о крабах, мы расстались, обменявшись взаимными любезностями.

На Ямайке я этого деликатеса так и не попробовал. Но мне удалось это сделать еще раньше, на Мартинике. Приготовленные по-креольски сухопутные крабы — излюбленное лакомство всех любителей пряной кухни. В Фор-де-Франсе, в ресторане «У Этьена», я несколько раз ел крабов, фаршированных в собственном панцире — crab farce. Мне пояснили, что, прежде чем прикончить и нафаршировать, их некоторое время откармливают в неволе «пиментом» — плодами мелкого, очень жгучего перца Capsicum fretescens. А «для крепости» еще приправляют всевозможными специями[78]. Пожалуй, ради одного этого шедевра кулинарии стоило приехать на банановом судне во французский «заморский департамент».

А вот пресловутого «пальмового вора» — кокосового краба, также считающегося очень большим деликатесом, на Антилах нет. Он водится на побережье Индийского и Тихого океанов. И принадлежит он к семейству раков-отшельников, а не к собственно крабам. На суше в Вест-Индии вам могут встретиться и настоящие раки-отшельники с раковиной и всем прочим…

Впервые я в этом убедился на Синт-Эстатиусе. Пробираясь через лесную чащу на склоне вулкана Квилл, у самого кратера на высоте 600 метров над уровнем моря я увидел маленькую раковину улитки, бредущей по тропинке. Это выглядело здесь настолько странным, что я поднял улитку… И вдруг она выпустила клешни, ножки и щупальца! Правда, земля здесь была очень влажной после лившего несколько дней дождя.

Но через несколько недель, когда я навестил доктора Кристенсена на Кюрасао, я узнал, что там маленького рака-отшельника Coenobita clupeata можно встретить даже в тех местах, где дождя не было четыре-пять месяцев. Здесь пришли к выводу, что рак-отшельник обеспечивает себя достаточным запасом воды, грызя коралловый известняк, из которого сложен этот гористый остров.

Коралловый известняк содержит шесть процентов воды, которую рак-отшельник настолько хорошо усваивает, что в его испражнениях от нее не остается и следа. К тому же эти раки все время держатся тенистых мест. Поэтому они могут долго жить, не имея доступа к открытой воде.