Острова среди ветров - [78]

Поначалу мангуста показалась очень полезной. В 1872 году на Ямайку из Калькутты были ввезены четыре самца и пять самок. Они расплодились с невероятной быстротой и с не менее же невероятной энергией принялись за истребление крыс. По произведенным через десять лет подсчетам было установлено, что мангуста экономила плантаторам 45 тысяч фунтов стерлингов в год. Это показалось соблазнительным не только в самой Вест-Индии. Отовсюду вплоть до Гавайских островов посыпались заказы на ямайских мангуст — истребителей крыс. Но вскоре везде убедились в том, что «пустили козла стеречь огород». Крысиное нашествие сменилось «мангустовой напастью».

Мангусты пожирали не только крыс. Они изыскивали себе все новые источники пропитания. В конечном счете разведение мангуст в Вест-Индии и в других местах стало таким же классическим примером неразумного вмешательства в жизнь животного мира, как ввоз кроликов и лис в Австралию.

В последующие 20 лет мангуста «специализировалась» как профессиональный куриный вор, впрочем отнюдь не брезговавший и новорожденными ягнятами и поросятами. Одновременно усилилась и крысиная истребительная война против местной фауны, не приспособленной к борьбе с наземными хищниками; природе было трудно компенсировать потери, причиняемые этими «новоселами».

Считается, что мангусты начисто истребили по крайней мере одного из насекомоядных, а именно крупную кубинскую землеройку.

На Кубе, Ямайке и Гаити мангусты сильно сократили число промысловых ондатр, а на Малых Антилах — агути. Кроме того, они почти совершенно уничтожили птиц, вьющих свои гнезда в траве. Однако больше всего от них досталось лягушкам и ящерицам, которые, уничтожая вредных насекомых, приносили большую пользу.

Таким образом, не приходится удивляться тому, что уже к началу нашего столетия во многих британских колониях было введено премирование за истребление мангуст. А власти других территорий, где они еще не водились, ввели строгий запрет ввоза этих хищников. Как ни странно, к числу островов, избежавших вторжения мангуст, принадлежит Сен-Бартельми, несмотря на то что на его ближайшем соседе — Сент-Мартене чрезвычайно много этих зверьков. Когда я объезжал на машине этот остров, мне попалось их добрых полдюжины…

«Пресловутый истребитель змей»

Развести мангусту в 1880 году попытались и на Доминике. В северную часть острова, в район Портсмута, ввезли с десяток зверьков. Но по неведомой причине из этого переселения ничего не вышло. А с 1902 года «въезд» мангусте на Доминику был запрещен. Весьма возможно, что ей не подошел здешний климат: Доминика, на которой выпадает до девяти метров осадков в год, несравненно «мокрее» всех прочих Антильских островов. Но не исключено, что здесь мангуст уничтожили удавы. Возможно даже, что последнее предположение наиболее верно.

Слава, приписанная старым романтиком Киплингом мангусте как «истребителю змей», весьма преувеличена. Правда, мангуста сильнее азиатской кобры. Это уже доказано объективными исследованиями. Но в то же время обнаружено, что на кобру она нападает очень неохотно, тем более что кругом и без того достаточно безопасной дичи.

Зоолог Вильямс в 1918 году на Тринидаде исследовал содержимое желудков 180 только что убитых мангуст. Он обнаружил в них остатки 28 крыс, 26 мелких птиц, 18 маленьких змей, 17 черепах, 29 жаб, более 600 насекомых, 44 пауков и 3 сухопутных крабов. Примечательно, что он не нашел остатков ни одной из ядовитых змей…

Тринидадские зоологи утверждают, что тамошние змеи сами нападают на мангуст. Речь идет о крупных, абсолютно неядовитых удавах, в желудках которых находят мангуст. В портофспейнском зоопарке даже была сделана попытка — и весьма успешная! — кормить удавов мангустами. Пожалуй, сейчас только на двух соседних островах — Мартинике и Сент-Люсии — образованные люди упорно продолжают верить в то, что мангуста — смертельный враг всех без исключения змей.

Как раз на этих островах и водится та ужасная копьеголовая змея, которая в Вест-Индии встречается только еще на самом южном в архипелаге острове Тринидад[71], отделенном от Мартиники и Сент-Люсии целой цепью островов.

Каким образом попала сюда эта опасная ядовитая змея — особый вопрос. Многие местные уроженцы утверждают, что ее некогда развели французы, чтобы выжить отсюда исконных владельцев этих островов — карибов. Другие полагают, что плантаторы завезли сюда копьеголовую змею в надежде запугать негров-рабов и заставить их не выходить за пределы плантаций.

Можно с уверенностью сказать, что эти «объяснения» подобны тем суевериям, по которым утверждается, что, если укушенный змеей перейдет через водную преграду, он непременно умрет (хотя на самом деле он умрет куда скорее, если, убоявшись какого-либо ручейка, не поспешит кратчайшей дорогой к врачу).

Вероятно, на Мартинику и Сент-Люсию копьеголовая змея попала очень давно. Возможно, ее принесло вместе с плавучим лесом из Южной Америки. Ведь уже в 1654 году некий путешественник, по имени дю Тайт, писал, что на этих островах он встретил копьеголовую змею.

Несмотря на то что здесь водятся мангусты, копьеголовая змея на этих островах по-прежнему страшна для местных жителей. На Мартинике только за 1960 год выплачены премии за 6177 убитых копьеголовых змей. Следует обратить внимание также и на то, что на Сент-Люсии эндемичный козодой Caprimulgus rufus otiosus, так сильно пострадавший от мангусты, водится главным образом именно в тех частях острова, где этих змей больше всего.