Остров за островом - [53]

Пингвины весело резвятся в этих лужах. Они плескаются, как дети, плавают на боку, поднимая крылом тысячи брызг, потом переворачиваются на другой бок, шлепают крыльями по воде, выходят из водоема и прыгают в него обратно или съезжают в воду на хвосте, как на салазках. Кажется, будто они от души веселятся. Трудно поверить, что они только что двенадцать часов подряд охотились за криллем в Атлантическом океане. Возможно, пингвины купаются в пресной воде, чтобы таким образом избавиться от паразитов. Пухоеды и клещи донимают и пингвинов, хотя их родная стихия — море.

Маленькая пристань пингвинов была ограничена со всех сторон стометровыми растрескавшимися и источенными скалами с отвесными склонами. Их рассекали три узких ущелья. Это были естественные дороги скалолазов, ведущие к их гнездам.

Самое глубокое из этих ущелий было так же узко и тесно, как переулки в Старом Стокгольме. Поднимаясь по нему, — пингвину приходится тратить не меньше энергии, чем грузчику, который тащит по лестнице рояль. Средняя улица-ущелье тянулась вдоль всего горного склона. С вершины скалы открывался великолепный вид на море и на южный берег Нью-Айленда, возле которого в былые времена пускали фонтаны киты. По утрам по этой дороге тянулся нескончаемый поток пингвинов, похожий на очередь в магазине самообслуживания. Медленно, но целеустремленно двигались пингвины вперед, и мы ни разу не видели, чтобы кто-нибудь из них нарушил очередь. Скалолазы очень строги и избивают тех, кто нарушает границы гнездовых участков или старается пролезть без очереди. Их грубые красноватые клювы и короткие крылья — оружие вполне достойное уважения. А вечером пингвины спешат домой. Набитые криллем желудки тянут их к земле. С вытянутыми вперед головами, с трудом преодолевая встречный ветер, они похожи на коротконогих старушек в косыночках.

Третья, так сказать Столбовая дорога, переваливает через скалу, минует россыпь, затем сворачивает в глубокую расселину и следует вдоль ручейка к глинистому склону, окаймленному туссоком. Пингвины шлепают то по твердому грунту, то по слякоти из гуано с едким, как пот, запахом.

Шлеп, шлеп — только и слышно, когда пингвины прыгают по мокрой жиже. Как правило, возвращающаяся домой процессия хранит молчание. Вид у пингвинов подавленный, как у футбольной команды, которая только что потерпела поражение. У небольшой скалы с пологими склонами пингвины останавливаются в молчании, чтобы немного отдохнуть. Бывает, один выбьется из очереди в поисках более легкого пути, но быстро возвращается к остальным. И подъем продолжается. Все выше и выше ползут черные трудолюбивые карлики. Слышно, как их когти скребут и царапают камень. Камни, по которым миллионы пингвинов ходили сотни и тысячи лет, испещрены глубокими царапинами.

Кормежка через «шланг»

Когда представляешь себе все трудности, которые каждые сутки преодолевают эти необычные морские птицы, задумываешься над вопросом: может быть, эволюция пингвинов давным-давно остановилась?

Почему они продолжают с трудом преодолевать крутые склоны, с таким упорством карабкаться на скалы? Почему выходят на берег из воды в самых неприступных местах? Почему не переносят колонии на более низкие места? Почему гнездятся как можно дальше от моря?

Пингвины, поколение за поколением, действуют по одному и тому же образцу. Но ведь они живут долго, и могли бы учиться на собственном опыте. Статистика показывает, что они живут до 20–30 лет и, как правило, остаются верными тому месту, где родились. Образование колонии не зависит от жизненного опыта пингвинов. Однако наблюдения за поведением пингвинов показывают, что они умеют накапливать индивидуальный опыт и учатся на собственных ошибках. В первый раз, например, насиживание у пингвинов часто кончается неудачей. Большому поморнику легко обмануть неопытную пару и стащить у нее яйцо. Бывает, что неопытные родители даже сами выбрасывают первое яйцо, когда появляется второе.

На другой год насиживание идет уже успешнее, хотя иногда родители начинают «кормить» яйца, не дожидаясь, когда из них вылупятся птенцы. Но с каждым годом пингвины становятся все опытнее, и большому поморнику все реже удается поживиться яйцами или птенцами тех родителей, которые уже не первый год выводят птенцов.

Единственные кочевники в семействе пингвинов — это ослиные пингвины. Они откладывают яйца прямо в траву, которая за сезон вытаптывается и превращается в вонючий ил (свежее гуано губит растительность). Из-за этого ослиным пингвинам приходится ежегодно менять место гнездовий. Но далеко от старых своих жилищ они не уходят, а обосновываются на соседнем участке. Через три года место прежнего гнездовья колонии покрывается обильнейшей зеленой травой (так действует удобрение пингвинов).

Уже совсем в сумерках наши скалолазы достигли наконец окраин гнездовья колонии. В этих местах основная дорога разветвлялась на сотни тропинок; давка и вонь здесь были особенно сильны. Отсюда усталые птицы брели уже непосредственно к гнездам. Среди этой многотысячной толпы пингвины ориентируются главным образом по голосу. Они улавливают призывы птенцов или оставшегося дома супругами ошибаются крайне редко. Церемония приветствия весьма длительна. Скалолазы воркуют, издают непередаваемые рулады, вытягивают шеи, поднимают хохолки над глазами и перья на затылке, отчего кажется, будто у них на головы нахлобучены плоские береты. Энтузиазм их неиссякаем, по крайней мере у тех, кто оставался дома и занимался лишь мелкими ссорами с соседями.