Остров в степи - [9]
— А разве они не в Туркмении?
— Есть и в Туркмении, но там их еще труднее выследить п поймать. Ну вот. Собрал я охотников. Купили мы лошадей, коз с маленькими козлятами, чтобы они потом сайгачат кормили. Достали сети. А самое главное — раздобыли борзых собак. Ты видала, Варюшка, борзых собак?
— Нет. Я же еще маленькая.
— Верно, ты не великая дивчина. Борзая собака может тебя одной лапой пришибить. Ох, и собаки! Вот красота! Высокие, поджарые, длинные. Если станет на задние ноги, так куда выше меня! А бегают, а бегают — мм-ых! — Максимыч закачался и застонал, как будто у него заболели зубы. — Морда у них узенькая, чтобы, значит, ветер не мешал…
— Нравятся тебе эти борзые?
— Ох, и нравятся, Варюшка! Ты бы поглядела, как они там работали с этими сайгачатами. Ведь это только они могут поймать сайгачка в степи, а людям нипочем не поймать.
— А если очень хорошая лошадь? Если как Петушок московский?
— Тьфу, нашла кого! Да он там завязнет в песке, как колода, и будет стоять.
— Ну, рассказывай дальше. Как же они ловили, эти собаки?
— А очень просто. Поехали мы с калмыками в степь. Коз и юрту оставили на привале. Едем, а жарища — терпенья нет. Песок, как зола в печке — огнем жжет. Смотрим, наши собаки ложатся на спину и лапы облизывают. Тут один старик подозвал своего пса и стукнул ладонью по седлу. Пес птицей взлетел на воздух и лег животом поперек седла. Другие калмыки таким же манером посадили своих собак. Я тоже постучал, и серенький щенок, размером с телку, вскочил на лошадь и преудобно разлегся впереди меня.
— Ишь, какие! Наверное, их так приучили, да?
— Ну да, они всегда так по степи разъезжают. Ехали мы, ехали, и вот смотрю я — калмыки мои что-то беспокоятся, показывают руками на мой бинокль. Я снял бинокль и отдал старику. Старик, видно, лучше меня знал, как им надо пользоваться. Он приставил его к глазам и говорит: «Ой-бой, сколька сайхак!» Я аж подпрыгнул на седле. «Ну-ка, говоре, где? Покажите». Они показали направление. Я поглядел, а там далеко-далеко ходят какие-то вроде сусликов, маленькие.
— Ну и тогда? Дедушка, ты скорее рассказывай.
— Стали мы осторожно подъезжать к этим сусликам. Степь ровная, спрятаться некуда. Я и говорю: «Ерунда у нас, товарищи, получается. Увидят они нас, убегут». А старик смеется. Он чудной такой был, этот старик. Огомбаем звали. «Сайхак видит йок. Сафсем яман, дурак — ничава не видит. Он этта нюхтит, сопатком своим. Сопатка его ой-бой яхши, очень карашо сопатка!» И они мне рассказали про сайгачий нос. Ты давеча видала, какие у них носы?
— Видала. Огромные, прямо как сапоги. И ноздри такие некрасивые. Морщатся все время, хрюкают.
— Верно, носы малость великоваты. Но зато знаешь, что такое для них эти носы? Это самое главное их оружие. Только чутьем они и спасаются. Неприятель еще где-нибудь за пять верст, а уж ветер несет его запах прямо в сайгачьи ноздри.
— Вас они тоже учуяли?
— Учуять-то они учуяли, да уже когда поздно было, Старик этот, Огомбай, опытный был, шельма. Он повертелся на седле, понюхал, как собака, воздух и велел нам заезжать с другой стороны, чтобы ветер дул не от нас к сайгакам, а от них к нам. Таким манером мы подобрались к ним близко — версты за три. Мне их хорошо было видно в бинокль. Самки лежали и отдыхали. Старый самец ходил около стада, нюхал воздух и фыркал. Две-три самочки возвращались откуда-то из зарослей колючки. «Там у них маленькие сайгачата, — объяснили мне калмыки. — Самки всегда прячут их в стороне от стада».
— Правильно! — закричала Варюшка. — Помнишь, сегодня? Мы тоже нашли сайгачков далеко от стада.
— Тут мы стали приготовляться. Собак привязали на веревки. Кроме того, достали куски кисеи и замотали им морды до самых глаз. Часть охотников старик послал в заезд, чтобы они пугнули сайгаков на нас. Уговор был такой: все дело начнется тогда, когда старик выстрелит из ружья. Все стали расстанавливаться по местам. Старик набил пороху в свое длинное старое ружье и приготовился стрелять.
— Как же так? — удивилась Варюшка. — Ведь советская власть всем запретила стрелять в сайгаков. Папа сколько раз говорил.
— Так он же в воздух, чудачка! А ты думала в них прямо? И вот, когда он бахнул, — их, что тут поднялось! Собаки ринулись, а веревки не пускают. Они аж присели. Сайгаки мелькнули мимо нас, как тени. Борзые начали кружиться на веревках, визжать и лаять. В это время старик пустил своего пса. Собака вихрем облетела все пространство, истыканное сайгачьими копытцами. «Пускайте собак!» закричали передовые охотники. Все шесть борзых сиганули через колючки. Вдруг перед ихними носами, неистово вереща, запрыгали какие-то зайчики. Эх, как они понеслись! Нет, Варька, тебе никогда не понять, как несется сайгачонок из-под носа собаки. Вот это была скорость!
— А что же собаки?
— Собаки летели за ними. Они, как аэропланы, расстилались над землей. А мы все орали, кто в лес, кто по дрова, и нахлестывали лошадей следом. Наконец собаки устигли. Вдарили сайгачат грудью и лапами прижали к земле. Не будь у них морды забинтованы марлей, они бы разорвали их в куски.
