Остров счастливого змея. Книга 2 - [129]
— Зоя, ну перестань, — Александр обнял жену. — Неужели ты думаешь, что я хочу снова в тюрьму? Конечно, ничего такого я делать не буду. Просто, надо посоветоваться с людьми, продумать цивилизованное решение проблемы.
— И с кем ты собираешься советоваться? С теми же, с кем тогда устроили засаду?
— Нет, Зоя, нет, успокойся. Завтра пойду советоваться с предком. Они там всё знают.
Утром Зоя с Иркой ушли в школу. Летние отпуска закончились, и учителя готовили классы к занятиям. Онгдо с малышом пошёл доделывать дом. Там оставалось совсем немного, до начала учебного года молодая семья намеревалась окончательно переселиться в новое жилище. Гамоха попросил Зою познакомить его с директором, чтобы переговорить о работе, заодно о школьном жилье; двухквартирный дом для учителей пустовал и всё еще не был приватизирован.
Александр взял Норда и пошёл на кладбище хабуга. Утро было облачным и тихим. Откуда-то налетела мошка, но на мысу её было меньше. Александр приблизился к Последнему Дому Сикте, хотел поговорить, но запах тлена заставил обойти это место стороной. Настроение испортилось само собой. Он брёл не спеша, раздумывая о бренности земной жизни. Норд, напротив, был активен, что-то вынюхивал, перебегая от дерева к дереву. У раздвоенного кедра Александр остановился, поднял голову, залюбовался исполином, потрогал кору.
Норд глухо зарычал, вздыбил загривок, двинулся в сторону вырубки. «Зверь, что ли?» — подумал Александр и пошёл, крадучись, за собакой. Край вырубки успел зарасти кустарником, и пришлось пробираться сквозь него. Норд рычал и сопел, нюхая воздух, оглядывался на хозяина. «Не дай Бог, медведь», — подумал Александр и попытался поймать пса, но тот не дался, полез сквозь кусты дальше, но вдруг остановился и оскалил клыки.
Александр раздвинул ветви и увидел человека, совсем недалеко, метрах в двадцати. Крупный мужчина в защитной одежде с капюшоном на голове и ружьём за спиной стоял, согнувшись, и что-то там делал. Затем рывком разогнулся и далеко откинул вырванный с корнем молоденький кедр, перешёл к следующему, вырвал его. Александр остолбенел: позади человека виднелся целый ряд вырванных саженцев. Человек отбросил очередное деревце, скинул капюшон, вытер рукавом лоб. «Помазный!» — узнал Александр. Следующий саженец не поддавался, Помазный, громко матерясь, стал топтать его сапогами.
Норд вдруг рванулся к нему, набросился с остервенением. Помазный отбивался ногами, но пёс, который за всю жизнь никого не укусил, в прыжке повис повыше колена. Помазный заорал, сбил собаку кулаком, вскинул ружьё. Тут Александр очнулся и бросился спасать друга.
Норд с лаем вертелся вокруг Помазного, стараясь зайти сзади, Помазный крутился за псом, не успевая поймать его в прицел. Александр бежал изо всех сил, но всё-таки не успел нескольких шагов — хлёсткий выстрел ударил по ушам, Норд взвизгнул и кубарем отлетел в сторону. Александр с разбегу толкнул Помазного в спину. Тот полетел плашмя на землю, выпустив оружие. В момент Александр поднял ружьё, Помазный проворно поднялся с булыжником в руке. Палец сам нажал на курок. Пламя вырвалось из ствола, ружьё дёрнулось в руках, одновременно дёрнулась голова Помазного, и Александр увидел, словно в замедленном фильме, что лицо человека смазывается и превращается в кровавое месиво. Затем «фильм» пошёл с нормальной скоростью, Помазный рухнул навзничь. Из того, что осталось от передней части головы, пульсируя, била струйка крови, неестественно вывернутая рука подергивала пальцами.
Александр оцепенел с ружьём в руке, ещё не осознавая полностью случившегося. Норд осторожно приблизился к убитому, возбуждённо лизнул кровь.
— Норд, Нордик! Живой!
Александр оттащил собаку от трупа, ощупал, осмотрел, обнял.
— Живой! Нордик, ты живой! Пойдём, пойдём отсюда.
Он быстро зашагал, не оглядываясь, подгоняя Норда, через лес к мысу. Пальцы свело, и только тут он заметил, что всё ещё сжимает ружьё. Перехватил за ствол и с размаху кинул с обрыва. Далеко внизу плеснуло. И тут до него дошло. Ноги стали ватными, он опустился на землю и заплакал.
— Вот всё и кончилось, Нордик, всё кончилось, вся наша счастливая жизнь…
Его тряс внутренний озноб, сил не было, была только тоскливая жалость к себе. Он обнимал, гладил собаку и рыдал. Потом наступило опустошение и усталость, захотелось лечь и заснуть, а лучше умереть…
— И что теперь? Тюрьма? Камера? Это же сто пятая — до пятнадцати лет. Нет, только не тюрьма! Только не тюрьма, Нордик.
Он вскочил, почти побежал в сторону дома. «Бежать! Срочно бежать, — думал он, перепрыгивая через валежины. — Я успею. Самое время, пока дома никого нет. Надо всё продумать. Да, уйду в горы, сделаю землянку — до морозов ещё месяца два. Надо только ничего не забыть, — он ворвался в дом, схватил рюкзак, стал бросать в него вещи. — Так, первым делом соль, спички. Свитер, шапку, рукавицы. Да куда же Зоя подевала зимние вещи? Скоро обед, они вернутся, надо успеть… Ага, вот, нашёл. Еда! Надо взять консервы. Что ещё? Сапоги. Нет, обойдусь. Посуду! Так, кружку, ложку, кастрюлю. Теперь инструменты. Топор, ножовку, нож… — он пошёл в сарай, запихивал всё подряд в рюкзак, сунул в карман ещё горсть гвоздей. — Не забыть бы чего важного». Вернулся в дом, взял шерстяные носки, пачку чая, полбулки хлеба и пакет сахара. Норд ходил следом, понимая важность происходящего. «Вот ещё проблема. Придется закрыть в доме. Уйду по реке, чтобы след не взял. Потом на тот берег и в горы. Главное, подальше уйти, чтобы не нашли». В рюкзак всё не помещалось, пришлось вытряхнуть на землю, уложить поаккуратнее. Вернулся в дом написал записку: «Ушёл на рыбалку на три дня. Не беспокойся. Саша». «Потом найду способ сообщить. Жалко Зою. Ну, пора». Загнал Норда в дом, под его беспрерывный просящий лай вскинул рюкзак.
Захватывающий исторический роман повествует об одной из самых могущественных в XII — XIII веках Золотой империи чжурчжэней. Показана история этого государства, его ожесточённая борьба с армиями Чингисхана. Приводится уникальная информация о последнем осколке империи на территории современного Приморского края. Показаны обычаи, верования, ремёсла, другие аспекты жизни всех слоёв населения. Книга написана на основании исторических данных и последних археологических исследований.
Иногда полезно ненадолго сместить привычную точку зрения на окружающий мир или посмотреть на события другими глазами. В открывшейся картине можно увидеть совершенно противоположные смысловые оттенки. В сборник «Цивилизация бабочек» вошли авторские размышления-зарисовки общеизвестных вещей с необычных ракурсов.
Тайга — неласковое место. Многие едут в тайгу работать и после спешат вернуться в домашний уют. Бывает, человек заблудился, и уж тут не до красот, только бы вырваться. Некоторые в тайгу уходят. Уходят от людей и от себя. Но никто не спешит в тайгу искать счастья. Непонятно, как тайга выбирает среди людей того, кому неожиданно преподносит сюрприз, который внезапно меняет его размеренную жизнь.
Есть люди, которые не верят на слово, им обязательно нужно потрогать загадку руками. Краевед Юрий Крошин из таких, и неудивительно, что он попадает в критические ситуации, когда пытается выведать то, о чём знать нельзя. Для народа, исповедующего Законы Тайги, «табу» означает не просто запрет что-либо делать. Нарушивший табу, нарушает священное равновесие между противоборствующими силами нашего мира. За такой грех полагается неминуемое наказание, и оно настигает преступника здесь и сейчас.
Вы слыхали, как поют воробьи? А может быть вам удавалось договориться с ястребом? Вы переживали за судьбу новорождённого косулёнка? С вами здороваются знакомые вороны? В коротких трогательных рассказах Виктора Квашина сквозит щемящая тревога за судьбы звериных «народов», бесцеремонно изгоняемых и избиваемых «высшим звеном эволюции». И вместе с тем автор радуется маленьким победам в превратностях звериных судеб и сам по возможности старается не оставаться в стороне от помощи зверикам.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.