Остров лебедей - [14]
Сейчас он его видит рядом, волосы как воронье гнездо, лицо заросло бородой, даже губ не видно. Стефан не отрывает взгляда от бороды, а парень спокойно смотрит на него. Глаза — серые.
— Ты откуда взялся? Строительная площадка. Детям вход запрещен!
— Еще чего придумали! — огрызается Стефан.
— Где строят — там строительная площадка.
— А забора-то нет!
— Забор тебе, значит, надо.
Стефан стоит и раскачивает портфель. Должно быть, конфузится. Портфель описывает полукруг за полукругом. Парень говорит:
— Ручка — крепкая.
— А я тебя знаю. Вчера утром видел. Ты что-то разжигал. Вон из той трубы дым валил. Это и вся твоя работа?
— Тебе мало, что ли?
— Не знаю, — говорит Стефан, — разве что целый день так…
На шее у парня серебряная цепочка, черная вельветовая жилетка вся забрызгана известкой, джинсы — совсем древние, с большими заплатами.
— Пора вроде, — говорит парень и встает. Он на две головы выше Стефана.
Недалеко от вагончика на ровном местечке горит костер. Над ним — котел. Из него торчит черенок от половой щетки. Парень ворочает и крутит черенок, пар валит вовсю, Стефан отворачивается. Лохматый кричит ему:
— Проваливай. Знаешь что я мешаю?
— Вар, — говорит Стефан. — Небось думаешь, я так ничего и не знаю.
— А чего ж ты нос суешь, будто я тут кофе варю.
— Я люблю этот запах. Мы каждую весну варили. Лодки смолить.
— Лодки? Скажи пожалуйста. Вот уж старье, должно быть!
— Почему старье?
— Да кто ж в наше время лодки смолит! Их же теперь из пластмассы делают.
— У нас — нет, — говорит Стефан. — У нас лодки деревянные. Рыбаки на них за рыбой ходят. Из пластмассы — те легкие чересчур.
Лохматый парень молча разглядывает Стефана. Должно быть, удивлен — чего только мальчишка не знает! А сам все время мешает варево в котле — жидкую такую массу, блестит, как полированная.
— Ты, наверное, давно уже деревянной лодки не видел? — спрашивает Стефан.
— Я? С чего ты взял!
— Ну, потому, как ты говоришь.
— Я говорю, как каноист. Я каноист, если ты знаешь, что это такое.
Стефан ошарашен:
— Да что ты! Каноист — вот здорово!
— Здорово-то здорово, но попотеть приходится.
— Все равно здорово!
Стефан внимательно рассматривает, как парень держит палку-мешалку: ловко, будто у него весло в руках.
— Тебе не кажется, что ты сейчас весло держишь?
— Чего?
— Весло, говорю, в руках держишь.
— Почему весло? — Палка-мешалка останавливается.
— Сидишь себе в своем каноэ и веслом загребаешь — ну просто так, понимаешь?
— Знаешь что, я вар варю, и в руках у меня — старая щетка. И если бы я думал, как ты думаешь, то у меня в голове был бы гашиш. Может, у тебя в голове гашиш?
— Чего у меня в голове? — спрашивает Стефан.
— Гашиш… — отвечает каноист и вдруг умолкает. Поднял руку и замер. Стефан следит за его взглядом. Оба смотрят на мост.
Сразу за мостом ограда: чугунные тумбы, железные решетки между ними. Висит красно-белый спасательный круг. За оградой — канал, зажатый в каменном ложе.
— На, держи! — приказывает каноист. — Держи, говорю! — И у Стефана в руках оказывается щетка-мешалка, а каноист бежит, бежит изо всех сил, перепрыгивает через одну траншею, другую и… прямо к железной ограде. Воронье гнездо колышется, жилетка развевается… И куда это он бежит?
Девушка, оказывается, идет вдоль ограды. Это — Лариса. Стефан ее знает. Она на высоких каблуках. Спускается с моста, юбка колышется. Каноисту надо поднажать, а то он ее не догонит.
Стефан размешивает кипящий вар, руки двигаются сами собой, но гораздо больше, чем котел с варом, его занимает сейчас то, что происходит у железной ограды. Ларису он знает, даже хорошо знает, и было бы удивительно, если у каноиста что-то с ней…
Щетка-мешалка нагрелась, из котла валит едкий пар, а у ограды сейчас происходит что-то важное: Лариса остановилась, каноист что-то говорит, Лариса слушает. Лицо — серьезное, улыбнулась и… пошла, оставив каноиста. Но он вприпрыжку за ней, будто дергунчик на веревочке, руками что-то объясняет. Лариса не останавливается, шагает все быстрей, юбка колышется. Должно быть, только вполуха слушает. Но, может быть, ей и нравится то, что он говорит?
Да уж, удивлению Стефана нет конца! Но тут поворот — и те двое скрылись за развалинами старых домов. Стефан таращится на груды кирпичей, обгорелые стены, ждет.
Каноист не возвращается!
Не идет и не идет. Вдруг вместо него в дверном проеме жилого вагончика показывается рабочий-строитель: зевнул, погладил лысину, еще зевнул, достал часы. Тяжело, по-медвежьи, спускается по лесенке. Стефану слышно, как он трудно дышит.
— Чего тут? — спрашивает он.
Стефан качает головой.
Рабочий заглядывает в котел, берет мешалку, прислоненную к бортику котла, вертит, осматривает: от щетки одна дощечка осталась — ни щетинки.
— Вот ведь! Никакого порядка! Щетка без щетины — не щетка, — говорит он и смотрит на Стефана, потом опять на палку, оглядывается, словно ища кого-то.
— Где ж он?
— Кто? — спрашивает Стефан.
— Был же парень здесь. Не видел, что ли? Лохматый, как леший, — и рабочий растопыривает пальцы обеих рук над лысой головой, как будто там целая охапка сена.
— Этот! — говорит Стефан. — Ушел. В уборную, должно быть.
Рабочий недовольно осматривается, снова заглядывает в котел и опять на щетку без щетины.
