Остров - [20]
Она вышла, оставив запах духов и тела. Чернова взъерошила волосы. Зажала уши. Вытаращилась в окно.
Угол цеха. Штукатурка крошится, кирпичи — мясо из-под кожи. Пар из шланга по асфальту. Папки на стеллажах. Протертые сиденья стульев. Шариковая ручка без колпачка на ниточке.
Стук в дверь. Отворилась. На пороге Димка. Входит. Оглядывается. Надо заговорить. Молчит, как во сне. Смотрит на него. Идет к ней. Назад. К двери. Повернул ключ. К ней. Наклоняется. Притянул за голову. Целует. Она сжимает его запястье. Опускает голову. Сегодня. Сегодня. Сегодня.
Отошел. Сел. Прислонился к стене. Уперся в нее взглядом. Нагло. Димочка!
Телефон. Надя. С Верой договорилась. Все идут к ней. Своего отправила за вином. Все в порядке.
Что же, надо уходить. Она пьяная, а убираться надо.
Дима. Вот он. Они пойдут вместе. Ключ. Где он? Вот.
Смеются. Пусть. Она ему отдастся. Да. Да. Да.
Справляли ее рождение, но хозяйки дня из нее не получилось. Привели. Напоили. Или сама напилась? Конечно, быстро хмелеет. После — тошнит. Потом чай. Сигареты. Одна за другой. Опять рвет. Снова чай. Сердце. Слезы. Ругается. Рвется домой. Желтыми от табака пальцами с алым лаком на ногтях трет глаза. Размазывается тушь.
— Любаша, — заглянула в глаза Вера. — Мы пойдем. Я соседке позвонила. Договорилась. Только ты извини. Я уже переехала. Там не на чем спать.
— Спасибо. — Чернова потрясла кулаком. В нем — ключ. — Вер, мы тоже уходим. Помоги одеться.
— Любанчик! Ты с ума сошла! Куда?! — Надя вошла в кухню. — Я тебя не отпущу!
— Надя, — потянула за рукав халата Вера. — Пусть. Она ко мне. С ребенком.
— А?! Действительно. — Надя выпустила дым поверх Любиной головы. — Иди, золотко, раз собралась.
— Любка не похвасталась, что девственность потеряла? — спросила Вера.
— Нет, ни слова. Кто же? — Улыбка застыла на лице.
— Все тот же. Ребенок. Масса стеснений. Все-таки совратила. На стуле. Ребенок до того устал, что домой на трамвае поехал. Ее пешком отправил. Подонок.
— Ну и ну! Добилась своего! Я бы со стыда сдохла. Бабе двадцать шесть. С допризывником. Губы трубочкой. Глаза — копейки. Вот дура!
Может быть, я сумасшедшая? Сама уже не знаю. Четыре часа прошаталась по Невскому. Хоть бы кто пристал! Никому не нужна!
Костя?! Но как сделать его моим? Чтоб был всегда. Чтоб стал мужем.
Димка? Не верится, что был здесь. Со мной. А сколько крови! Вот никогда не знала.
Подходит к окну. Внимательно всматривается. Словно там кто-то может быть, на улице. Один. Для нее.
Костя? Дима? Саша? Петя? Миша? Леня? Коля? Ваня? Гриша? Боря?
Садится на подоконник. Закуривает. Оборачивается, смотрит внутрь комнаты.
1978
ОСТРОВ
Повесть
Игнату и Елисею
Бесцеремонное обращение ощетинило доски фургона острыми щепами, которые грозят стать свирепыми занозами. Обтянутый брезентом ящик выглядит чересчур непрочным, подобием рассохшейся табуретки. Пространство над задним бортом не завешено, и мы видим город, а город — нас. Как мы сбились грибами в один организм и поводим тремя головами на все интересное за кормой.
Едем на дачу. Везем белье, пишущие машинки и раскладушки. Поочередно с Серегой дергаемся к борту. Мама нас перехватывает, снова внушая осторожность. В Кущино, уже близко к даче, на дно кузова грохается машинка. Мама запрещает нам двигаться с места, шевелиться вообще и, обхватив за плечи, с печалью созерцает, как прыжком реагирует машинка на каждый контакт колеса с ухабиной.
Тетя Соня трясется в кабине. Тетя она маме, а мы зовем ее просто Татой. Старая, глухая. Больная. Но благодаря ее жизнерадостности хворобы не так заметны.
Пятый член семьи — Катя. Сестра. Она задержится в городе. Экзамены.
Шофер выгружает вещи на дорогу. Его сменяет женщина в сапогах и мужской шляпе. «Пугало», — шепчет Серега, мы смеемся. «Это Ольга Андреевна, — взволнованно сообщает мама. — Ведите себя прилично!» Женщина здоровается, достает папиросы. Закуривает. Потрясенные, наблюдаем, как слоями стелется дым изо рта и даже из носа. «Сколько тебе годочков?» — вопрошает хозяйка. «Четыррре. — И не удерживаюсь: — Вы куррите?» Смеясь, она подтверждает это явление.
«Дача» — значит комната и веранда с автономным входом. Все вместе перетаскиваем в жилище скарб. Оставив маму с Татой распаковывать тюки и коробки, устремляемся исследовать участок. На веранде остается наш хохот.
Мир не знает мертвых предметов. Мы осязаем своим сердцем жизнь во всем. В обшарпанной обшивке веранды, когда сколупываем островки краски, в мятом проржавленном листе железа, когда топчем его ногами и измельчаем коричневые доли пальцами, в пуговице, когда даем ей имя, играя с ней или беседуя.
Внучка хозяйки — Оля — сирота. Родители ее, геологи, сгорели в экспедиции. Тетя Соня от автора и в лицах — неутомимый рассказчик цепенящей смерти. Девочке семь лет. Она водит нас в лес, к пруду, по дороге от дома, где целая банда мальчишек преграждает нам путь. С Олей мы ловим мух и слепней на окнах, чтобы вставить им в зад соломинку.
Муха. Вот скользит она по стеклу. Накрываешь ладонью или, загнав в угол, цепко хватаешь за крылышко — и мгновение назад прозрачное, разрисованное, трепетавшее чудо превращается в мятый лист. Куда его, в мусор?
Похоже, киллер по имени Скунс — этот современный вариант народного мстителя — становится героем нашего времени.Вот и сейчас он появится в Питере, чтобы поймать неуловимого Людоеда, растерзавшего уже несколько человек.И правда, что остаётся делать, как не прибегать к помощи Скунса, когда горожане готовы подозревать в изуверствах каждого второго встречного, а милиция опять бессильна.Итак, по вкусу ли Скунсу криминальные страсти северной столицы?
Охота на Людоеда Питерского, совершающего одно злодеяние за другим, продолжается. Его тщетно ловят сотрудники милиции и агентства «Эгида плюс», секретной службы по неконституционному искоренению особо одиозных преступных авторитетов. К поискам охотника за людьми подключился знаменитый киллер по кличке Скунс. На его пути встречаются персонажи, совершающие не менее тяжкие преступления, чем Людоед Питерский, но не числящиеся каннибалами. Найдет ли Скунс Людоеда, или сам станет его очередной жертвой?
Это — первая вещь, на публикацию которой я согласился. Мне повезло в том, что в альманахе «Метрополь» я оказался среди звёзд русской словесности, но не повезло в том, что мой несанкционированный дебют в Америке в 1979-м исключал публикацию в России.Я стоял на коленях возле наполняющейся ванной. Радуга лезвия, ржавая слеза хронической протечки на изломе «колена» под расколотой раковиной… я всё это видел, я мог ещё объявить о помиловании. Я мог писать. Я был жив!Это — 1980-й. Потом — 1985-1986-й. Лес. Костёр. Мох словно засасывает бумажную кипу.
Охота на Людоеда Питерского, совершающего одно злодеяние за другим, входит в завершающую стадию. Его ловят сотрудники милиции и агентства «Эгида плюс», секретной службы по неконституционному искоренению особо одиозных преступных авторитетов. По следу кровожадного убийцы идет знаменитый киллер по кличке Скунс. На его пути встречаются персонажи, совершающие не менее тяжкие преступления, чем Людоед Питерский, но не числящиеся каннибалами. Кто первый встретится с Людоедом, не превратятся ли охотники на него в дичь?
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.