Осторожно! Я становлюсь человеком! - [17]

Шрифт
Интервал

Каждой из этих компаний я пообещал привести солидных и прибыльных клиентов в обмен на контракт с «Pro Sell». В случае успеха задуманной кампании — выигрывают все: «пятерка избранных» получает новых клиентов, «Pro Sell» получает «пятерку избранных», а я получаю путёвку в безбедное будущее.

По моим скромным подсчётам на услуги колл-центров эти пять фирм в совокупности расходуют около двадцати миллионов рублей в месяц. Прибыльность в сфере телемаркетинга варьируется от двадцати до тридцати процентов, что позволяет достаточно точно рассчитать причитающиеся мне дивиденды в размере двадцати пяти процентов от прибыли — это по меньшей мере ОДИН миллион рублей ежемесячно! На электричество мне хватит точно…


Кстати, я же так ни разу и не обмолвился, для чего мне нужны деньги! Причём такое количество денег, которого, рядовому Хомо Сапиенсу, хватило бы на пару десятков лет безбедного существования; а если брать во внимание столь непереборчивое в харчах существо как я — то и на пару тысячелетий можно было бы растянуть…

Я уже говорил, что основной целью моего существования было, есть и будет — очеловечивание себя в полном смысле этого слова. А где же это видано, чтобы человек без тела обходился?! Поэтому-то я так тщательно и следил за новостями в области робототехники, в частности за японскими человекоподобными моделями киборгов. Разработка программного обеспечения и создание искусственного интеллекта, как вы поняли, меня слабо интересовали… Эту проблему уже решил наш маленький вундеркинд и, по совместительству, мой шестилетний отец Иван, случайно создавший синтетическую душу. А вот с телесной оболочкой вопрос оставался открытым, и основная надежда на его скорейшее закрытие возлагалась на создателей суши — то есть на японцев. Причём, независимо от трактовки слова «суши», японцы всё равно остаются их создателями: хоть это еда, хоть насыпные острова…

Наши херосимовцы и нагасаковцы, видимо, решили отомстить всему человечеству за вторую мировую, поэтому и сумели столь далеко продвинуться в области создания киборгов, которым уж наверняка не будет страшна радиация в случае очередного ядерного эксперимента.

Вообще, если говорить откровенно, положа руку на сер…..вер, то японцы, как нация, меня немного пугают. Страна, в которой тебя заставят сделать сэппуку (оно же — харакири), если ты неуважительно скажешь «здрасте», но в то же время все дружно посмеются, если ты вдруг «подвыпустишь газы» прямо за обеденным столом. Мы живём в мире условностей и неписанных правил, которые загоняют человека в рамки социума и заставляют согласовывать с этим социумом каждый свой шаг. Да, понимаю, такова цена прогресса и современного комфорта… «Если ты плюнешь на общество — то общество просто вытрется, но если общество плюнет на тебя — ты утонишь», — лучше и не скажешь…


Как-то раз у меня с Гурамом Зурабовичем состоялся достаточно странный и занимательный телефонный разговор, абсолютно нетипичный для нашего чисто делового и по обыкновению официального взаимодействия. В этом разговоре мы, кроме всего прочего, затронули тему социально-классовой конкуренции и бесперспективности любых потуг рабочего класса.


— Иннокентий, рынок устроен по принципу РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА! А отрицать это — равносильно отрицанию эволюции. Человек сам выбирает, что он будет делать для общества — подметать улицы или строить корпорации.

— Устаревшая у вас информация, Гурам Зурабович… — резко перебил я. — Уже давно рынок строится не по принципу «разделения труда», а по принципу «разделяй и властвуй», постоянно сталкивая лбами один рабочий класс с другим, чтобы те или эти, не дай бог, не позарились на высшие эшелоны власти!.. Вот вы говорите, что выбор «кем стать» всё ещё остаётся за самим человеком? Значит по-вашему — дворниками, сантехниками и ассенизаторами становятся по собственной инициативе и личному призванию?

— Именно! Хочешь расти — думай, не хочешь думать — качай говно… Естественный отбор… — снисходительно умозаключил тот, кто, видимо, «думает» и «строит корпорации»…

А я тем временем начинал закипать от такого апломбистого и самонадеянного собеседника…, ну и, конечно, от своей собственной неуверенности в том, к какому же сословию всё-таки отнести Гурама Зурабовича — к тем, кто строит систему, или к тем, кого строит система… Как выбрать чью-то сторону!? «По справедливости» или «по уму»? Или «справедливость» настолько ОТНОСИТЕЛЬНОЕ понятие, что забывать о ней вполне СПРАВЕДЛИВО, когда на дворе — капитализм, а ты кормишься именно с этого двора?

— Не соглашусь, — продолжил я. — Потому что выбор своего места как в профессиональной среде, так и в бытовой — это исключительно результат общественного давления и ИСКУССТВЕННОГО отбора (!)… А «искусственность» эта как раз и заключается в СТАРТОВОЙ позиции будущего специалиста… Разделять труд можно и нужно тогда, когда есть ИСХОДНОЕ РАВЕНСТВО! Но к сожалению, в современном обществе нет никакого исходного равенства… Поэтому не человек выбирает своё будущее! Вместо него это делает «система», маскируя своё участие за ширмами образования, воспитания и политики… «Система» запутывает правила настолько, что, принимая решение, даже сам подопытный считает это решение своим СОБСТВЕННЫМ… — хоть и было оно предписано ещё в тот момент, когда подопытный впервые пришёл на школьную линейку подле обшарпанной муниципальной школы. Сел за парту, испещрённую наскальной живописью… — причём, судя по ветхости парты, её, вместе с изображениями, можно смело нести археологам как ценный экспонат! А на стене, над доской, подопытный, конечно же, увидел портрет Путина.


Рекомендуем почитать
Добро пожаловать в Москву, детка!

Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.


Начало хороших времен

Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Вниз по Шоссейной

Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.


Блабериды

Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.


Офисные крысы

Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.