Осторожно — пума! - [28]

Большую часть сеютовского отряда в то время не волновало состояние производственных планов. Настроения и мироощущения диктовались требованием желудка. Несбыв-шиеся мечты о сытой еде и отдыхе, мрачная перспектива голодного, изнурительного похода, охватившее всех сомнение в сохранности других лабазов вызвало бессильную злобу. Злило все: и бандит-медведь, и безответственность хозяйственников, и задержавшая поход к лабазу начальница, слишком тщательно выполнявшая порученную работу, и вообще вся тайга с ее жестокими законами, и злодейка-судьба, приведшая в тайгу. Особенно здоровые, организму которых необходимо больше горючего, откровенно ругались громко и изощренно, не стесняясь начальницы, а ее маленький телохранитель плакал, всхлипывая и утирая нос рукавом брезентовой спецовки. Комары пищали, выбирая удобное место, чтобы высосать остатки крови.

— Давайте собирать муку, хоть болтушку сварим!

Люди, сбросив тяжелые рюкзаки, стали ползать по темнеющей поляне и соскребать с травы и мха налет засохшего теста. Крошек набрали две неполных миски. Очистить их от плесени и сора не хватило терпения. Окончив далеко не тщательную очистку, скипятили ведро воды и засыпали туда крошки. Утолив немного голод болтушкой, заснули неспокойным сном.

Все проснувшиеся начали с того, что ползали по поляне и собирали крошки теста на завтрак. Он прошел в молчании — это было издевательство, а не завтрак. У многих началось расстройство желудка с резкими болями. Не осталось никаких сомнений — нужно было двигаться к таежной базе партии, где сидел радист в срубленном домике и сторожил продовольствие, посылая в Свободный на базу экспедиции сводки о выполнении плана исследований.

Небольшой запас салола был проглочен в два приема. Разделились. Кто особенно часто отлучался в кусты, отделены в группу под командой наиболее хорошо разбирающегося в аэрофотоснимках практиканта и составили арьергард. Трое наиболее здоровых во главе с начальницей отправились вперед в надежде организовать помощь с базы или вызвать самолет для сброса продуктов и медикаментов. В районе посадочной площадки найти не удалось. Вертолетов тогда еще не было. Разработали точный маршрут. Авангард тронулся ускоренным шагом, а остальные двигались по силе возможности.

Несмотря на ворчание мужчин, Надя заставила их идти от темна до темна, не давая долго ни отдыхать, ни курить, ни отвлекаться ни на какую охоту или другую добычу пищи.

— Пошли дальше. Там же больные!

За два дня похода эти слова употреблялись чаще всего, и они раздражали больше всего двух рабочих. Ну чего там этим больным сделается, если часа два поискать рябчиков? А тут только и слышишь — пошли да пошли.

Поздним вечером третьих суток похода измученный и обозленный на весь свет авангард остановился на ночлег около ручейка. Пока двое шарили на ощупь дрова для костра, чтобы вскипятить чай без хлеба и сахара, двое других также на ощупь ставили палатку. Это была ситцевая палатка специально для пешего отряда. Она была легкая, быстро сохла после дождей и не пропускала воды даже в ливень, если сантиметров на десять выше ее крыши натянуть такой же легонький тент.

— Опять без жратвы спать придется, черт бы ее взял, эту Надежду Ивановну.

— Дать ей раза, а то шибко резвая. Гонит, как на пожар!

— Больные, больные! А мы здоровые? Тоже еле ноги волочим.

И быть бы в этот вечер начальнице битой, но тут случилось хоть и не чудо, но что-то около этого.

На белевшую в темноте крышу палатки что-то с силой шлепнулось. Палатка затряслась и перекосилась, но устояла, и девушка, только что нагнувшаяся, чтобы войти в палатку, увидела, как по тенту, хлопая крыльями, съезжает утка. Как тигрица, бросилась Надя на свалившийся с неба дар природы и вцепилась в него мертвой хваткой.

— Давайте сварим утку на два котелка. Пол-утки и бульон съедим сегодня, а пол-утки завтра утром, — сказала она, подходя к сгрудившимся около только что разожженного костра рабочим и протягивая им жирного селезня.

Ребята от удивления разинули рты, и именно это пресекло их совещание по выработке плана экзекуции начальницы.

— Ты смотри, вот так Надежда Ивановна! Ей и ружья не надо — уток на лету ловит.

— Селезень! Да какой здоровый. Он, наверное, бедняк, думал сверху-то, что озерко блестит, и решил на ночь сесть.

— Наверняка так, ведь сроду здесь палаток не было — откуда ему догадаться.

Термометр настроения, показания которого приближались к нулевой черте, быстро показал потепление в отношениях начальницы и рабочих. Один селезень на четверых — это по сути дела тоже крошка, но уже достаточная для существования.

На пятые сутки, шатаясь от усталости, Надин авангард достиг базы. А еще через двое подошли и все остальные вместе с вышедшим им навстречу караваном оленей. Второй группе отряда повезло больше. На вторые сутки их движения к базе с ними совершенно случайно встретился отряд строителей геодезических знаков, переходящий на другую сопку. Они поделились продуктами и салолом.

Несмотря на потерю времени после медвежьего погрома, Надин отряд закончил работу по съемке своего участка первым. Расчет на экономии за счет упразднения поисков и вьючки оленей оправдался.