Оставшиеся в тени - [199]

Вайзенборн вспоминал об этой совместной работе (относящейся к осени 1931 года. — Ю. О.): «Мы писали пьесу, разыгрывая ее. Мы импровизировали целые сцены. Расхаживая по комнате, Брехт как бы играл роль матери, я отвечал ему как Павел. Потом мы менялись ролями. Каждая реплика подвергалась обсуждению и тут же записывалась. Чтобы правильно понять произведение Горького, мы читали Ленина и Плеханова. Я смело могу утверждать, что Горький сделал меня социалистом. Абсолютно уверен в том, что и Брехту работа над пьесой по мотивам Горького помогла стать марксистом»[42].

Не исключено поэтому, что на какой-то стадии слово в поддержку Брехта мог сказать А. М. Горький.

Однако первоначальная инициатива выбора кандидатуры исходила, скорей всего, от М. Е. Кольцова и его окружения по Иностранной комиссии Союза писателей, включая сюда нештатного заместителя председателя С. М. Третьякова и М. Остен, деятельно занимавшуюся организационной подготовкой будущего журнала и впоследствии входившей в его редакцию.

«Михаил Кольцов, — пишет исследователь журнала «Дас Ворт» С. Барк, — который по своей работе в Иностранной комиссии был наилучшим образом осведомлен в проблемах немецкой литературы и отлично владел немецким языком, высказывался уже на Первом съезде Союва советских писателей в 1934 году — как и Сергей Третьяков — за дифференцированную и широкую политику объединения «перед лицом международной ситуации, которая требует мобилизации всех сил против фашизма». Он был убежден в важности значения литературного журнала для сплочения всех антифашистских сил. Как руководитель крупнейшего журнального издательства Советского Союза «Жургаз», которое насчитывало более 500 сотрудников и чья известная типография «Искра революции» была специализирована в изданиях на иностранных языках, он внес решающий вклад в судьбу журнала готовностью своего издательского предприятия — от типографии до организации зарубежного сбыта». («Exil in der UdSSR», S. 195–196.)

M. E. Кольцов и Б. Брехт были хорошо осведомлены друг о друге. И деловые отношения между ними поддерживались даже с легким оттенком приятельства. Во всяком случае житейский образ Кольцова ярко запечатлелся в памяти Брехта, и уже в дневниковых записях 1942 года он упоминает о «кольцовском типе» журналиста — ловкого, начиненного разнообразными сведениями, рассказчика скабрезных анекдотов…

В практической повседневности отношения осуществлялись двумя способами.

Один — через Маргарет Штеффин, «полпреда» в Москве, которая к тому же, помимо официальных возможностей и визитов в литературно-издательские кабинеты, имела доступ и в дом М. Е. Кольцова через свою подругу Марию Остен.

Второй — так или иначе подготовляемый и переплетавшийся с первым — личные встречи и собственноручная переписка.

Некоторые, мало известные до того сведения об отношениях между М. Е. Кольцовым и Б. Брехтом собраны в фундаментальной иллюстрированной биографии писателя, изданной в ГДР в 1978 году (авторы — Эрнст и Рената Шумахер).

По основному вопросу — организационного единства действий немецких и советских литераторов в борьбе против фашизма — они были более чем единомышленники.

Уже в начальный период после гитлеровского переворота в Германии, отмечается в книге, Брехт через Международное объединение революционно-пролетарских писателей (МОРП) выступил с инициативой проведения авторитетной конференции писателей-эмигрантов, которая «окончательно установила бы цели и методы будущей работы». При этом Брехт считал необходимым, чтобы в ней приняли участие «действительно авторитетные друзья из Советского Союза (он называл… Кольцова…). Действенным такое писательское новообразование может ощущать себя только в союзе с советскими писателями. На этой генеральной линии, отвечающей реальному положению, он твердо настаивал». (Schumacher. «Leben Brechts in Wort und Bild», Henschelverlag, Berlin, 1978, S. 118.)

Важное значение для обмена мнениями между двумя писателями, в том числе и для определения характера будущего журнала, имела поездка Б. Брехта в Советский Союз весной 1935 года.

Поездка в целом произвела на Брехта большое впечатление. В интервью московской газете «Дойче Центральцайтунг» от 23 мая 1935 года он подвел итоги в следующих словах: «Эта страна являет собой надежду и гордость трудящихся и передовой интеллигенции во всем мире. Творчество многих писателей… в том числе и мое собственное, было бы немыслимо без столь яркого и благородного примера Советского Союза».

По возвращении домой, в письме, датированном июнем 1935 года, «…он писал Михаилу Кольцову: «моя советская поездка была сильно освежающей в любом отношении, я замечаю это в работе». С Кольцовым, — добавляют биографы, — Брехт уже в предварительном порядке обсуждал издание журнала «Дас Ворт». (Schumacher. «Leben Brechts in Wort und Bild», S. 130.)

Одним словом, как бы там ни было, с весны 1936 года Брехт оказался во главе вновь организованного московского журнала «Дас Ворт». И это означало, разумеется, новую стадию отношений со всей здешней действительностью.

Раздвигались и углублялись возможности повседневных идейно-творческих соприкосновений и взаимодействий с художественной культурой Советской страны. Из восприимчивого наблюдателя и отзывчивого свидетеля событий или объекта литературных переводов и зрелищных постановок Брехт так или иначе обращался теперь в участника происходившего здесь литературно-художественного развития…